Слезу старается встречать,

         Улыбке хладно отвечать;

         Коль обласкает, – так ошибкой!

         Притворством вечным утомлен,

         Уж и себе не верит он;

         Душе высокой не довольно

         Остатков юности своей.

         Вообразить еще ей больно,

         Что для огня нет пищи в ней.

         Такие люди в жизни светской

         Почти всегда причина зла,

         Какой-то робостию детской

         Их отзываются дела:

         И обольстить они не смеют,

         И вовсе кинуть не умеют!

         И часто думают они,

         Что их излечит край далекий,

         Пустыня, вид горы высокой

         Иль тень долины одинокой,

         Где юности промчались дни;

         Но ожиданье их напрасно:

         Душе всё внешнее подвластно!

29

         Уж милой Зары в сакле нет.

         Черкес глядит ей долго вслед,

         И мыслит: «Нежное созданье!

         Едва из детских вышла лет,

         А есть уж слезы и желанья!

         Бессильный, светлый луч зари

         На темной туче не гори:

         На ней твой блеск лишь помрачится,

         Ей ждать нельзя, она умчится!

30

         «Еще не знаешь ты, кто я.

         Утешься! нет, не мирной доле,

         Но битвам, родине и воле

         Обречена судьба моя.

         Я б мог нежнейшею любовью

         Тебя любить; но над тобой

         Хранитель, верно, неземной:

         Рука, обрызганная кровью,

         Должна твою ли руку жать?

         Тебя ли греть моим объятьям?

         Тебя ли станут целовать

         Уста, привыкшие к проклятьям?»

         .