Кто-то убил Кассандру, пока я спал, а затем забрал тело, оставив только кровь.

Что же это за человек такой?

Перед мысленным взором то и дело всплывали образы Кэсс: вот та непринужденно стоит за прилавком кафе-мороженого, вот смотрит на меня из ночного сумрака и нисколько не возражает, чтобы я рассматривал кружевную вставку на груди ее блузки. Не знаю, почему мой разум никак не успокаивался. Может быть, в надежде, что я смогу как-то помочь, расставить образы Кэсс в нужном порядке и вернуть на место то, что было уничтожено. У меня не получилось в том числе потому, что меня переполняла тревога, куда же все-таки подевалась Стеф, и отчаянная надежда, что с ней ничего не случилось.

Я вошел в прохладный торговый центр и сразу направился в магазин «Эдди Бауэр». Там не было других покупателей, и два разнополых продавца тут же взяли меня в оборот. Я знал, что выгляжу не лучшим образом, а пахнет от меня так, словно я искупался в дешевом вине, но те предпочли не обращать на это внимания, когда стало ясно, что у меня имеется нелимитированная кредитная карточка и я твердо намерен использовать ее. Через шесть минут у меня уже был вполне приличный костюм — классический строгий ансамбль, в котором можно явиться на работу и сделать вид, будто все в жизни отлично.

Я стоял, поддерживая пустой разговор с продавцом, пока тот раскладывал покупки по пакетам, а продавщица сидела за кассой.

Кто-то ее убил. Убил ее, а не меня.

— Прошу прощения?

— Что?

Продавец настороженно поглядел на меня.

— Мне показалось, вы что-то сказали, сэр.

— Нет, — ответил я.

Он услышал лишь невольный шумный вдох, когда я мысленно отпрянул от стремительно напирающих на меня образов и неожиданного озарения, что… меня ведь тоже могли убить. Почему-то до сих пор эта мысль не приходила мне в голову. Я спал (ладно, пусть бесчувственно валялся) на полу и, получается, ничего не слышал. Они могли бы отпилить мне башку, и я узнал бы об этом лишь минут десять спустя, уже прибыв на небеса.

Я сейчас мог бы быть покойником. Так почему же я им не стал? Почему кто-то убил Кэсс, а не меня?

Девушка за кассой нетерпеливо фыркнула, глядя на экран.

— Сегодня утром все так медленно работает, — пожаловалась она, держа в руке мою карту. — Придется попробовать через другую кассу.

— Я немного тороплюсь, — сказал я.

— Я понимаю, мистер Мур. Я делаю все, что могу.

Я ждал, стараясь дышать ровно и держаться, как любой нормальный покупатель. Продавец закончил заворачивать мои покупки в ненужную оберточную бумагу и тоже стоял в ожидании. В магазине не было других покупателей, и ему, наверное, казалось невежливым бросать меня одного, пока процесс не будет должным образом завершен. Говорить нам было не о чем. Мы стояли, словно два тупоумных робота, дожидаясь дальнейших инструкций от того, кто находится выше по рангу.

За витриной магазина прогуливались по мраморному полу центра мамаши с младенцами в колясках, высматривая, что бы купить или перекусить, не торопясь выйти из кондиционированных интерьеров, чтобы снова погрузиться в атмосферу очередного безликого утра, посвященного материнским заботам. Мимо прошел молодой чернокожий парень со шваброй.

Время шло, а потом внезапно взорвалось.

Я должен был догадаться раньше. Я должен был сообразить, что такое, если карта читается медленно. В магазине одна общая система. И если сунуть карту в аппарат тремя футами дальше, это никак не повлияет на скорость процесса. И еще один вопрос: продавщица назвала меня по фамилии, потому что она опытный, внимательный продавец или потому, что им пришла инструкция «задержать эту личность, если та появится в магазине»?

Полицейская машина подъехала к стоянке перед центром. Я не знал, что происходит, пока не обернулся на продавщицу.