— Что за слепые пятна? — с видом делающего работу робота уточняет азиатка по пути в импровизированную операционную.

— В вашем случае — иллюзия собственной грандиозности. Могу рассказать, какая у вас была рефлекторная реакция на вскрытие слепого пятна только что.

— Не надо. Я знаю азбуку. Просто вы не местный и, видимо, не понимаете разницу нашего статуса.

— Эх. А я было только впечатлился, как вы сдержались. Подумал: вот это самообладание.

— Ничего общего с ним. Вы же не будете что-то доказывать коту или собаке? Даже если это — члены вашей семьи и вы к ним более чем хорошо относитесь?

Б****. Такое не сыграешь и не подделаешь.

Марина и хозяйка аптеки, что интересно, немного напряжены, но нисколько не раздражены. Как-будто всё в порядке вещей.

* * *

— Не так! Марина, раздвинь края раны. Не бойся, терпимо! Ольга Борисовна, сфотографируйте, пожалуйста, в тот момент, когда в разрезе виден доступ внутрь! — у нас уже четверть часа как мало что получается.

На практике почему-то оказалось сложнее, чем мнилось в теории.

Хозяйка аптеки делает энный подход к снаряду со своим смартфоном.

— О. Теперь что-то можно разглядеть. Пожалуйста, увеличьте изображение на экране? — мне сейчас в любом случае лучше не шевелиться.

Болевой порог этого организма я, кажется, чуть переоценил. В шоковое состояние не впадаю, но и до легкой невозмутимости как до луны.

— Могу спросить, в чём у вас сейчас проблема? — азиатка, которую посадили на стул в дальнем углу и тут же забыли, видимо, теряет терпение.

— Не мешайте.

— Я спрашиваю не просто так. Я думала, вы оценили, как я добровольно согласилась пролезть к вам в соучастники. Так в чём проблема? — девица имеет энергию и уверенность бульдозера.

Если бы ей было хотя бы лет на десять больше на вид, я бы подумал по замашкам, какая-нибудь топ-менеджер. Или здесь и в двадцать с небольшим это возможно?

— В соучастники вас никто не звал, — режет правду-матку Марина.

Борисовна, насколько могу заметить со своего места, мгновенно бледнеет и напрягается.

— Ваше внутреннее чувство такта, как и ваша деликатность, могут соперничать только с изящной скромностью вашего автомобиля, — бормочу из положения лёжа.

По мимике своей подруги-повара я уже понял, что красная машина по местным меркам весьма непроста. И типа что-то говорит о статусе владельца. Тем, кто в этом понимает.

— Наша проблема в том, что мы обработали рану снаружи, но это только первая часть.

— Что идёт потом? — девица интересуется тоном, которым миллионер спрашивает у сантехника стоимость необходимого для ремонта материала.

— Потом внутренняя обработка. Почистить, убрать инородные тела. Если оставить даже что-нибудь очень мелкое, в результате будет нагноение с перспективой на сепсис, — с удивлением для себя поддаюсь её давлению и очень коротко излагаю часть сути. — Обработка, в принципе, мелочь. Главное — понять, как обеспечить визуальный доступ для оценки. Мы застопорились на этом этапе. Пытаемся обойтись без дополнительного разреза.

Мозг подбрасывает дурацкую мысль: интересно, а гипноз здесь в ходу? Какая-то девица слишком уж харизматичная.

— У вас что, ни у кого нет нейро-концентратора? — в её голосе звучит первая за всё время эмоция.

Лёгкое раздражение.

— Да иди ты на**й! — непринуждённо изображает одновременно Сергея Шнурова и Сауле Юсупову из того мира Марина. — Тебе массаж пяточек сейчас не сделать?!

— Я не просто так спрашиваю, — цедит азиатка в ответ.