Оказавшись в своей комнате, я стала думать о предложении Жан-Пьера. Он не был похож на влюбленного. Но зато продемонстрировал, как глубоко способен чувствовать, когда говорил о графе. Назло графу он женился бы на мне. Мысль о чудовищной затее объясняла его приподнятое настроение. Значит, Жан-Пьер заметил, что граф проявляет ко мне интерес, хотя со времени своего возвращения из Парижа он, казалось, обо мне и не вспоминал.

– Я беспокоюсь о Женевьеве. После прогулки она сразу пошла к себе в комнату. Она плачет и смеется одновременно, и я не могу понять, что случилось. Пожалуйста, пойдемте со мной.

Мы вошли в комнату Женевьевы. Девочка действительно была в ужасном состоянии. Она швырнула шляпу для верховой езды и хлыст в угол комнаты и сидела на кровати, уставившись перед собой невидящим взором.

– Что случилось, Женевьева? – спросила я. – Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

– Помочь? Как? Если только пойдете и спросите моего отца... – начала она с сомнением в голосе.

– Спросить о чем?

– Я уже не ребенок! – неожиданно закричала Женевьева. – Я взрослая. Я не останусь здесь! Я убегу!

У Нуну от страха перехватило дыхание, но все же она спросила:

– Куда?

– Куда захочу, и вы меня не найдете.

– Вряд ли кто-то захочет искать вас, если вы будете пребывать в подобном состоянии.

Она захохотала и почти тут же разрыдалась.

– Говорю вам, мадемуазель, я не хочу, чтобы со мной обращались, как с ребенком.

– Скажите, что вас так расстроило? В чем проявляется отношение к вам как к ребенку?

Женевьева уставилась на мыски своих сапог для верховой езды.

– Если я хочу иметь друзей, то они у меня будут!

– А кто говорит, что у вас не должно быть друзей?

– Я не думаю, что людей надо отсылать только потому, что... – Она негодующе посмотрела на меня. – Это вас не касается. И тебя тоже, Нуну. Уходите. Нечего стоять и смотреть на меня так, будто я младенец!

Нуну, казалось, была готова расплакаться, а я подумала, что, наверное, будет лучше, если она уйдет. Поэтому я подала Нуну знак оставить нас. А сама села на кровать в ожидании.

Наконец Женевьева угрюмо пробормотала: – Отец отсылает Жан-Пьера, потому что он мой друг.

– Кто это вам сказал?

– Никто, я сама знаю.

– Но почему он отсылает его именно по этой причине?

– Потому, что я его дочь, а Жан-Пьер один из его работников.

– И все-таки объясните подробнее.

– Я становлюсь взрослой, вот в чем вопрос...

Женевьева посмотрела на меня, и ее губы задрожали. Затем она бросилась на постель и разразилась громкими рыданиями, сотрясавшими все ее тело. Я наклонилась над ней.

– Женевьева, – нежно сказала я, – вы имеете в виду, что отец боится, как бы вы не влюбились в Жан-Пьера?

– Теперь и вы смеетесь! – закричала она, повернув ко мне заплаканное лицо и устремив на меня полный ярости взгляд. – Я же сказала, что уже достаточно взрослая.

– Женевьева, вы влюблены в Жан-Пьера? – Она промолчала, и я спросила: – А Жан-Пьер?

На этот раз она ответила:

– Он сказал мне, что именно поэтому папа и отсылает его.

– Понятно, – медленно сказала я.

Она горько засмеялась:

– Но это всего лишь в Мермоз. Я убегу вместе с ним. Я не останусь здесь, если он уедет.

– Это предложил Жан-Пьер?

– Прекратите меня допрашивать. Вы не на моей стороне.