|
От аллергической сыпи. И заснул. Мне еще чертовски повезло, что я вообще успел на самолет. Пришлось бежать, как угорелому. А был ветер. И откуда я знаю, что у меня прилипло к коже, а что - нет. Еще один таможенник протянул к Эдди руку и провел пальцем по коже левой руки, на три дюйма вверх от локтевого сгиба. - И это - не следы уколов. Эдди оттолкнул его руку. - Москиты покусали, говорил же я вам. Почти что зажили. Да что вы, елки-палки, сами не видите, что ли? Они видели. Это дело было задумано далеко не вдруг. Эдди уже месяц, как перестал ширяться в руку. Генри был на это не способен, и в этом заключалась одна из причин, почему послали Эдди, почему пришлось послать Эдди. Когда он уже никак не мог терпеть, он задвигался высоко-высоко в левое бедро, где к коже ноги прилегало левое яичко... так, как он сделал в ту ночь, когда смугловатый гаденыш наконец принес ему приличную наркоту. Большей же частью Эдди только нюхал, а Генри этого теперь было мало. Это вызывало чувства, которым Эдди не мог дать точного определения... смесь гордости и стыда. Если они посмотрят там, если они отодвинут яички, у него могут возникнуть серьезные проблемы. Анализ крови мог бы стать причиной еще более серьезных проблем, но этого они не могут потребовать, не имея хоть каких-нибудь доказательств - а доказательств-то у них как раз и нет. Никаких. Они все знают, но ничего не могут доказать. Хотеть не вредно, как сказала бы его любимая старушка-мать. - Москиты покусали. - Да. - А красная полоса - аллергия. - Да. Она у меня уже была, когда я летал на Багамы, только не такая сильная. - Она у него уже была, когда он летал туда, - сказал один из таможенников другому. - Ага, - ответил тот. - Ты в это веришь? - А как же! - Ты и в Санта-Клауса веришь? - А как же! Я, когда еще пацаном был, с ним один раз даже сфотографировался. - Он посмотрел на Эдди. - Эдди, а у тебя есть фотка этой знаменитой красной полосочки до того, как ты съездил на Багамы? Эдди ничего не ответил. - Если ты в порядке, почему бы тебе не согласиться на анализ крови? - Это сказал первый таможенник, с сигаретой в углу рта. Она скурилась уже почти до самого фильтра. Эдди вдруг разозлился - до белого каления. Он прислушался к тому, что было внутри. "Валяй", - сразу же ответил голос, и Эдди почувствовал нечто большее, чем согласие, он ощутил что-то вроде окончательного одобрения. От этого он почувствовал себя так же, как в детстве, когда Генри обнимал его, взъерошивал ему волосы, хлопал его по плечу и говорил: "Ты молоток, парень, ты только не задавайся, но ты молоток". - Вы же знаете, что я в порядке. - Он резко встал - так резко, что они попятились. |
