– Неизбежно, – пробормотал ван Оффен.

– Неизбежно. Поэтому он не станет обращать внимания на мистера Николсона. То есть сначала. Он сосредоточится вместо этого на ребенке. Впрочем, он может пощадить мальчика. У него имеется какая‑то странная слабость к очень маленьким детям. – Ямата нахмурился, но потом его лицо прояснилось. – Поэтому он перейдет к находящейся здесь девушке. Той, со шрамом на лице. Сиран рассказал мне, что она и Николсон находятся в очень дружеских отношениях. Как минимум. – Он пристально посмотрел на Гудрун, и выражение его лица вызвало у Николсона острое желание придушить японца. – Полковник Кисеки имеет особый подход к дамам, тем более к молодым. У него есть довольно сложная комбинация пыток – постель из прорастающего зеленого бамбука и вода. Вы, возможно, слышали о них, полковник?

– Я слышал о них. – Впервые за вечер ван Оффен широко улыбнулся. Улыбка была не из приятных. И Николсон впервые почувствовал страх и всеохватывающую определенность полного поражения. Ван Оффен играл с ним, как кошка с мышью, садистски подавая ему ложную надежду и ожидая момента для внезапного нападения. – Да, действительно я слышал о них. Должно быть, в высшей степени интересное представление. Полагаю, мне будет разрешено наблюдать за... э‑э... праздником?

– Вы будете нашим почетным гостем, мой дорогой полковник, – доброжелательно сказал Ямата.

– Отлично, отлично. Как вы говорите, это должно быть в высшей степени поучительно. – Ван Оффен странно посмотрел на него и махнул рукой в сторону пленников. – Думаете, полковник Кисеки допросит всех, даже раненых?

– Они убили его сына, – без обиняков сказал Ямата.

– Вот именно. Они убили его сына. – Ван Оффен снова поглядел на пленников тусклыми и холодными глазами. – Но один из них пытался убить меня. Не думаю, что полковник Кисеки обнаружит его отсутствие.

Ямата недоуменно поднял брови:

– Я не вполне уверен, что...

– Один из них пытался убить меня, – резко сказал ван Оффен. – У меня к нему имеются личные счеты. Я бы воспринял как великое одолжение с вашей стороны, капитан Ямата, если бы смог свести с ним счеты прямо сейчас.

Ямата отвел глаза от солдата, складывающего алмазы обратно в разрезанную сумку, и почесал подбородок. Николсон снова успел почувствовать, как кровь забилась в его жилах, но заставил себя дышать спокойно. Он сомневался, понимает ли кто‑либо происходящее.

– Полагаю, что это самое меньшее, на что вы имеете право. Мы вам обязаны очень многим, но полковник... – Внезапно сомнения и колебания покинули лицо Яматы, и он улыбнулся. – Ну конечно, вы старший офицер союзников. В соответствии с вашим приказом...

– Спасибо, капитан Ямата, – прервал его ван Оффен. – Считайте, я уже отдал приказ.

Он развернулся кругом, быстро прохромал прямо к сидящим пленникам, наклонился, схватил за рубашку Гордона и злобным рывком поднял его на ноги.

– Я долго ждал этого момента. Ты, маленькая крыса, иди‑ка сюда.

Не обращая внимания на сопротивление Гордона, не глядя на его исказившееся от страха лицо и невнятные оправдания в невиновности, ван Оффен протащил его к пустому углу в конце дома старейшин, поставил прямо напротив двери и мгновенно превратил того в бесформенную груду, упавшую рядом с задней стеной хижины.