– Думаю, теперь вы выглядите прилично, – сказал Пендергаст, отступая в сторону и протягивая д’Агосте его шляпу. Д’Агоста взял ее и ошеломленно посмотрел на агента. – Идемте?

С этими словами Пендергаст показал на выход из переулка. Но д’Агоста все смотрел и смотрел. Он пытался осмыслить происходящее, но ничего не получалось.

– Ну же, – сказал Пендергаст, взяв его под руку. – Идемте со мной.

Выйдя из переулка, д’Агоста снова остановился и огляделся. Он стоял на краю широкой площади с утрамбованной землей. Повсюду разъезжали лошади и повозки, по мощеным тротуарам с обеих сторон струился поток пешеходов. Воздух разреза́ли стук копыт, крики и свист. Насколько хватало глаз, тянулись ряды невысоких кирпичных домов. Фонари уже зажглись.

– Приглашаю вас взглянуть на площадь Лонгакр, двадцать третьего декабря тысяча восемьсот восьмидесятого года, – сказал Пендергаст. – Или на Таймс-сквер: под этим названием она станет известна впоследствии.

Д’Агоста уставился на него, не в силах понять, что происходит.

– Сейчас июнь, а не декабрь, – глуповато возразил он.

– Соберитесь с мыслями, друг мой, – резко ответил Пендергаст. – Это будет короткий визит: небольшая поездка по городу в наемном кебе. Ага, вот и он.

Пендергаст свистнул, и к нему с грохотом подкатил конный экипаж. Позади кабины сидел извозчик с длинным кнутом в руке. Подгоняемый Пендергастом, д’Агоста забрался внутрь и уселся на скамью. Через мгновение за ним последовал агент. Передняя часть экипажа была открытой, а в боковых стенках имелись застекленные окна.

– Давайте говорить тише, хорошо? – предложил Пендергаст. – Вам тепло, Винсент?

Д’Агоста плотнее запахнулся в пальто. Было очень холодно. Там и сям виднелись пятна грязного снега.

– Это так… невероятно.

Вместо ответа Пендергаст обернулся к извозчику:

– Пожалуйста, поезжайте до Пятой авеню, а дальше поверните к северу.

– Да, сэр.

Извозчик щелкнул кнутом, и лошадь тронулась ровной рысью. Пендергаст оглянулся на д’Агосту.

– Невероятное, подобно соли, добавляет вкуса нашему существованию. Без него жизнь была бы однообразной и утомительной, как опера Вагнера.

– Но… как вам удалось… То есть что за чертовщина тут творится?

– Вы уже знаете, где мы находимся. Все остальное я объясню после возвращения в нашу временну´ю линию – как, что и, главное, зачем. Первая цель нашей вылазки – убедить вас, что я не сошел с ума и у меня действительно есть прибор, способный перенести нас в другое время… Вторая – дать вам возможность почувствовать Нью-Йорк тысяча восемьсот восьмидесятого года. Когда мы снова вернемся сюда, вы сможете вести себя более естественно. Здесь следует быть осторожным: как ни старайся, мы все равно не сумеем выглядеть и говорить подобающим образом.

Кеб свернул на Пятую авеню и поехал в сторону окраины, мимо ряда огромных, пышно украшенных особняков по обеим сторонам широкой улицы. Окна мягко светились в сгущавшейся темноте.

– Добро пожаловать в «позолоченный век», – сказал Пендергаст.

Д’Агоста рассматривал здания из камня и кирпича четырех- и пятиэтажные, выполненные в самых разных стилях, с башнями всевозможных размеров, фронтонами и гаргульями. Некоторые казались смутно знакомыми, но большую часть он видел впервые.

– Дом Эпплтонов, – начал перечислять Пендергаст.