- Кол нужен, - спокойно сказал Рогволд. – Осиновый. Иначе вампир выберется наружу.

Кол нашли мечники и пригвоздили им к дну могилы существо, переставшее быть человеком раньше, чем его настигло законное возмездие.

- Заройте эту падаль, - приказал Танкмар и, развернувшись, круто зашагал к своему коню.

- А как же я, - вскрикнула Матильда. – Кто позаботится обо мне? Ведь это из-за вас, сеньоры, на мою голову обрушилось столько неприятностей. Что ты молчишь, Рогволд?

- Я могу предложить тебе, Матильда, только синее небо над головой, - усмехнулся княжич. – Но вряд ли тебя устроит такая участь.

- Я не могу предложить тебе даже этого, - холодно отозвался Танкмар на немой вопрос красавицы, - ибо небо над моей головой навсегда останется черным, а путь мой будет недолгим и кровавым.

- А что скажешь ты, боярин? – обернулась Матильда к Юрию.

- Я предлагаю тебе один из самых красивых и богатых городов Ойкумены, - усмехнулся Юрий, - и свое покровительство.

- Согласна, - одарила боярина обворожительной улыбкой Матильд и птичкой вспорхнула на круп его коня.

- Ну, не поминайте лихом, - сказал боярин Рогволду и Танкмару. – Может, еще свидемся в этом мире, а коли нет, так на все воля божья.

Патрикий Аристарх вернулся в Киев в конце осени. Нельзя сказать, что долгое путешествие совеем не отразилось на его здоровье, но чувствовал он себя все же много лучше, чем ожидал. Смыв с тела дорожную грязь и провалявшись на пуховиках чуть не целый месяц, он, наконец, обрел утерянное было за время мытарств по Европе равновесие. К нему вернулись вкус к жизни, врожденное любопытство и страсть к интригам. Конечно, его путешествие в чужие земли вряд ли можно было считать успешным, зато он привез оттуда столько новостей, что их хватило на долгую зиму. Не только князь Ингер, но его ближники проявляли к рассказам Аристарха лестный интерес и только ахали да головами качали, слушая про чужую, столь непохожую на нашу, жизнь. Патрикий за это время успел побывать в домах едва ли не всех киевских старейшин и везде встречал самый теплый прием.

- Выходит, саксы богаче нашего живут, - допытывался у Аристарха боярин Семага, а его сын девятилелетний отрок, именем Мечислав, смотрел на гостя с открытым ртом. Мечислав был товарищем младшего сына Аристарха Алексея и не раз бывал у патрикия в доме. Смышленый был парнишка, не в пример своему глуповатому отцу, который никак не мог определиться, в чем его выгода и все метался от веры христовой к вере отцов и делов. И свечки в церкви ставил Семага, и идолам кровавые жертвы приносил, чем вводил других киевских христиан в искушение.

- Да где ж богаче, - удивился столь странным выводам патрикий. – Усобица у них началась нешуточная. Теперь все накопленное по ветру пустят.

- И девки у них краше, - продолжал нудить боярин, выводя Аристарха из терпения.

- С чего это ты взял?! – возмутился патрикий.

- Так видел я ту Матильду, потому и говорю, - вздохнул Семага и причмокнул толстыми губами.

- Какую еще Матильду, - не сразу понял Аристарх.

- Ту самую девку, которую боярин Юрий великому князю подарил.

- Не холопка она, - поправил глупого отца умный Мечислав. – Вольная.

- Что в лоб, что по лбу, - махнул рукой Семага. – Совсем говорят князь Ингер от нее голову потерял.

- Княгиня Ольга давеча сказала, что изведет змеюку подколодную, - дополнил отца Мечислав.

- А ты откуда знаешь? – с изумлением глянул на сына хозяина патрикий.

- Это причуда княгини, - пояснил гостю боярин Семага, - собрала она вокруг себя боярских отроков и велела отцу Феоктисту учить их грамоте и славянской и греческой.

- Доброе дело, - кивнул головой Аристарх.