– Куда ты клонишь? – Стрейм удивленно воззрился на разведчика. – Ведь Пнор сказал – десять крепких парней!

– Да‑да, ты все понял правильно, дружище, – широко ухмыльнувшись, Блейд похлопал мутанта по плечу. Зачем ломиться по берегу, если можно вынырнуть прямо из воды? А насчет тех парней… Проверим, насколько они крепкие.

Лейя, которая не вмешивалась в разговор мужчин, вдруг приложила ладошку к губам.

– Ты собираешься захватить катер? – глаза женщины округлились. – Один?

– Могу взять тебя с собой, милая. – В определенных обстоятельствах ты способна загипнотизировать сотню мужчин.

Она рассмеялась, покачала головой, но тревожный огонек в ее глазах не исчез.

* * *

Следующей ночью Блейд стоял в густых зарослях, подступавших почти к самой воде, наблюдая за дюжиной больших гидросамолетов, слегка покачивавшихся в полумиле от берега. Он был бос, зато во всех прочих отношениях мог сойти за райдбардского офицера. Правда, форменные брюки Пнора оказались ему коротковаты, а тужурка едва сходилась на груди, но с расстояния пяти шагов любой охранник принял бы его за пилота – возможно, чуть подвыпившего.

Стрейм протянул ему приготовленный заранее широкий пояс, к которому были прицеплены пара небольших, но мощных бомб, и четыре метательных ножа. Про бомбы разведчик сразу постарался забыть, взрыв означал неудачу, отступление и тревогу на берегу. Он рассчитывал справиться с охраной без шума – во всяком случае, без такого шума, который был бы слышен на полмили.

Прощаясь, Лейя протянула ему обе руки. Он пожал их, но взгляд его был устремлен над плечом женщины, на силуэт катера, темневшего ярдах в ста от самолетов. Он медленно дрейфовал по спокойной водной глади, изредка раздавался чуть слышный гул мотора, и суденышко описывало круг около летательных аппаратов. Разведчик мог поклясться, что половина экипажа спит, а остальные курят и прикладываются к бутылке.

Быстро и бесшумно Блейд скользнул в воду, забыв обо всем, что оставалось за спиной. Он улыбался. Диверсионная работа всегда нравилась ему, и он прекрасно умел справляться с ней. И сейчас уверенность в успехе не покидала его ни на миг.

Спокойно и неторопливо он поплыл к самолетам, изредка приподнимая голову над водой. Она была теплой, как парное молоко, и бледный месяц, то нырявший в облака, то просвечивавший сквозь них неярким серпом, помогал неплохо ориентироваться. Блейд знал, что заметить его трудно, почти невозможно, блики серебристого света перемежались с черными пятнами и полосами на воде, и вряд ли кто‑нибудь сумел бы разглядеть его темную шевелюру за сто или двести ярдов.

Бухточка, которую он пересекал с запада на восток, была шириной в милю и примерно на такое же расстояние вдавалась в сушу. На восточном берегу находились наземные строения базы и казармы, к югу располагался офицерский городок, вся остальная прибрежная зона поросла лесом. Самолеты покачивались точно в центре, и Блейд, даже не видя их, знал, что не промахнется. По левую руку на северном небосклоне горели девять синих звезд, а под ними яркий пунктир Стрелы, указывающий ему путь.

Он плыл минут сорок. Когда тихий плеск волн, бивших о корпус самолета, достиг его ушей, Блейд повернул, ориентируясь по звуку, и вскоре коснулся гладкого металла крыла. Забравшись на него, он разыскал взглядом катер, до которого было ярдов восемьдесят, достаточно громко чертыхнулся, а потом рухнул в воду.

Почти сразу же загудел двигатель. Сделав несколько энергичных гребков, Блейд позвал:

– Эй, там! Помогите! Я попал в какую‑то лужу! В дьявольски глубокую лужу!

– Кто здесь? – послышался резкий оклик. Катер медленно шел к нему.

– П‑пнор! Пнор Толрак.