Конец 1856 или начало 1857

«Целый заставила день меня промечтать ты сегодня…»

         Целый заставила день меня промечтать ты сегодня:

         Только забудусь – опять ты предо мною в саду.

         Если очнусь, застаю у себя на устах я улыбку;

         Вновь позабудусь – и вновь листья в глазах да цветы,

         И у суровой коры наклоненного старого клена,

         Милая дева-дитя, в белом ты чинно сидишь.

         Да, ты ребенок еще; но сколько любви благодатной

         Светит в лазурных очах мальчику злому вослед!

         Златоволосый, как ты, на твоих он играет коленях,

         В вожжи твой пояс цветной силясь, шалун, обратить.

         Крепко сжимая концы ленты одною ручонкой,

         Веткой левкоя тебя хочет ударить другой.

         Полно, шалун! Ты сронил диадиму с румяной головки;

         Толстою прядью скользя, вся развернулась коса.

         Цвет изумительный: точно опала и бронзы слиянье

         Иль назревающей ржи колос слегка-золотой.

         О Афродита! Не твой ли здесь шутит кудрявый упрямец?

         Долго недаром вокруг белый порхал мотылек;

         Мне еще памятен образ Амура и нежной Психеи!

         Душу мою ты в свой мир светлый опять унесла.

    1857

Одинокий дуб

         Смотри, – синея друг за другом,

         Каким широким полукругом

         Уходят правнуки твои!

         Зачем же тенью благотворной

         Всё кружишь ты, старик упорный,

         По рубежам родной земли?

         Когда ж неведомым страданьям,

         Когда жестоким испытаньям

         Придет медлительный конец?

         Иль вечно понапрасну годы

         Рукой суровой непогоды

         Упрямый щиплют твой венец?

         И под изрытою корою

         Ты полон силой молодою.

         Так старый витязь, сверстник твой,

         Не остывал душой с годами

         Под иззубренною мечами,

         Давно заржавленной броней.