Так и не прочитав ни строчки, я захлопнула книгу и подошла к окну. Над отелем снова собиралась гроза. Ветер гнул к земле тоненькие деревца, высаженные перед домом, вспенивал воду в озере, гремел на крыше черепицей. «Проклятый атмосферный фронт, похоже, завис над нами». Я с тревогой подумала о ребятах. Каково-то им вытягивать из болота машину с мертвецом? Как они доберутся до отеля под проливным дождем?

Вдали, словно эхо моих мыслей, зарычал гром. Не желая поддаваться нарастающей тревоге, я попыталась придумать себе занятие. Чтение исключалось, стирка и мытье полов тоже, огромный холодильник ломился от полуфабрикатов, так что и в стряпне не было нужды. Приятнее всего было бы поплавать в бассейне, но Павел Сергеевич сказал, что отдал ключ Борису, а шарить в номере покойного я не стала бы ни за что на свете. Светская беседа с Замухрышкой — скорее всего, через дверь — меня не прельщала. Еще меньше хотелось видеть Вальдемара. Острых ощущений от общения с Левой мне хватит надолго, а поболтать с Ларисой наедине он нам наверняка не даст.

В конце концов я решила понежиться в королевской ванне. Наполнив ее, я бросила в теплую воду щепотку ароматической соли и с наслаждением вытянулась во весь рост. Через несколько минут меня потянуло в сон. Я положила голову в углубление пластиковой подушки, призванной предохранять желающих поспать в ванне от несчастного случая, и задремала.

Проснулась я от холода. Вода остыла, и моя кожа посинела и покрылась пупырышками, совсем как у советского бройлерного цыпленка. «Так можно и дуба врезать», — подумала я, стуча зубами, и поскорее встала под теплый душ.

Когда я отогрелась и вышла из ванной, за окном уже смеркалось. Дождь хлестал вовсю. Тут я перепугалась. С тех пор как мы с ребятами расстались, прошло уже больше четырех часов. Ну, допустим, им потребовалось около часа на то, чтобы добраться до машины, час, чтобы ее вытащить, и полтора часа на обратную дорогу. Получается, что они должны были вернуться около часа назад. А машина — и того раньше. Может быть, они не сумели ее вытащить и отправились-таки за помощью к шоссе? Или Наталья снова застряла? В любом случае они уже два часа мокнут под проливным дождем. Им нужно немедленно в тепло, иначе добром это не кончится.

Я заметалась по комнатам, потом выбежала в коридор и постучала в номер Натальи. Может быть, они уже приехали? Но на стук никто не ответил — Вальдемар, должно быть, вышел или опять заснул. В состоянии, близком к панике, я бросилась обратно в номер, натянула резиновые сапоги и куртку и в последний раз подошла к окну.

В конце гравийной дорожки, которая со временем обещала превратиться в тенистую аллею, показалась группа людей. В сумерках я не разглядела, кто там, но сразу увидела, что их слишком много. Раз, два, три… шесть человек. Одна женщина… Наталья? Да, это она. Значит, все вернулись пешком? Но как же машина? Борис? Не смогли вытащить и бросили в лесу? Я содрогнулась, представив себе картину: безлюдный мокрый лес, гнилостный запах болота, увязшая по брюхо «Нива», а внутри нее застывший труп… Поскорее отогнав от себя тягостное видение, я помчалась ставить чайник.

Когда я вернулась, Генрих, Прошка, Леша и Марк уже сидели на кожаном диване в моей гостиной полумертвые от усталости. Одежда на них промокла до нитки.

— Быстро выпейте по сто граммов водки, снимайте мокрое и лезьте под горячий душ, — распорядилась я и полезла в бар, оставив расспросы на потом.

Они молча выпили и так же молча разошлись по своим люксам.

Я раз пять сбегала на кухню, разогрела и принесла несколько судков с ресторанной едой, заварила чаю и накрыла на стол.