Трент отбросил волосы с лица, не выпуская мою руку. Изможденными глазами он посмотрел через пузырь с золотистыми извивами на лежащих вне его людей. Лицо его было пустым. С трудом сглотнув слюну, Трент крепче сжал пальцы на моей руке. Ясно было, что его больше не жжет, но давление постепенно выравнивалось до предыдущих уровней.

   – Огромный круг, – сказал он, глядя на переливающуюся энергию. – И вы можете держать неначерченный круг такого размера?

   – Могу, – сказала я, не глядя ему в глаза. Там, где он касался меня, покалывало кожу, и оттуда расходилось тепло. И мне такая близость не нравилась. – И я хотела поставить большой, чтобы у нас был какой-то люфт, когда ударная волна дойдет. Как только ты меня отпустишь, или я его коснусь…

   – … он рухнет, – договорил за меня Трент, – я знаю. У вас речевое возбуждение, Морган.

   – Заткнись! – прикрикнула я на него, нервничая, как пик-си в лягушатнике. – Может, ты и привык, что вокруг тебя бомбы рвутся, а у меня это первый раз!

   – Да заткнись ты! – рявкнула я.

   Надеюсь, глаза у меня не были такие перепуганные, как у него. Если мы переживем взрыв, то еще его последствия надо будет пережить: летящие обломки судна и ледяная вода. Отлично.

   – Э, сколько еще? – спросила я, слыша сама, как дрожит голос. Снова зазвонил телефон.

   Трент посмотрел вниз, на часы.

   – Десять секунд. Может быть, нам лучше сесть, пока не упали.

   – Верно, – ответила я. – Очень хорошая иде…

   Глухой удар сотряс пол, я прижалась к Тренту, цепляясь за него изо всех сил. Пол ударил нас снизу, мы упали. Трент вцепился мне в плечо, притянул к себе, не давая откатиться в сторону. От него пахло шелком и лосьоном после бритья.

   У меня желудок провалился вниз, вокруг нас вспыхнуло пламя. Я завопила, уши у меня оглохли, а вокруг творилось нереальное, беззвучное движение, мы поднимались с пола, а корабль разваливался на части. Ночь разорвалась на клочья черного неба и красного пламени. Дрожь разрушающегося круга прошла сквозь меня, и мы рухнули.

   Трента от меня оторвало, я заорала, когда надо мной промчался огонь. Оглушенные взрывом уши наполнила вода, стало невозможно дышать. Я не горела, я тонула, и было не горячо, а холодно. В дикой панике я стала отбиваться от навалившейся на меня тяжести воды.

   Но не могла двигаться. Не знала, где верх – была только темнота, полная пузырей и обломков. Мое внимание привлек тусклый свет слева; я собралась и нацелилась на него, сказав мозгу, что это поверхность, хотя мне казалось, что это не вверху, а сбоку.

   Боже, пусть это будет поверхность.

   Я вырвалась из глубины, уши по-прежнему ничего не слышали. Меня обдало леденящим холодом, я ахнула, и воздух ножами ворвался в легкие. Еще один благословенный вдох, и больно стало уже от холода,

   Вокруг все еще падали куски судна. Я заплюхала руками по воде, счастливая, что на мне платье, в котором можно двигаться. Вода на вкус была как нефть, и то, чего я наглоталась, лежало в животе камнем. – Трент! – крикнула я, слыша себя как через подушку. – Трент!

   – Я здесь!

   Стряхнув с глаз мокрые волосы, я обернулась – и испытала облегчение. Было темно, но среди плавающего льда и дерева я увидела Трента. Волосы облепили его, но с виду он был цел. Дрожа, я стряхнула с ноги оставшуюся туфлю и двинулась к нему. Неровно плескал дождь из обломков судна – как это они все еще падают? Тут между нами их столько, что два таких корабля построить можно.