Я подняла голову, заслышав машину Кистена, и пульс у меня пустился вскачь, я застыла на ступенях, и Дэвид чуть не наткнулся на меня. Его нога зацепила невысокую вазу,та покатилась по ступеням на тротуар, из нее пролилась вода и вывалился единственный бутон красной розы.

   – Знакомый? – спросил Дэвид, тепло выдохнув мне прямо в ухо.

   – Это Кистен.

   Я смотрела, как он паркуется и выходит из машины.До чего же он красив, весь такой элегантный и сексуальный.

   Рука Дэвида легла мне на локоть, подтолкнула вперед.

   – Иди молча. Проверим, как работает твоя маскировка. Моя машина на той стороне улицы.

   Мысль мне понравилась. Я пошла вниз по ступеням, остановилась только подобрать вазу и поставить ее на нижнюю ступеньку. На самом деле это была банка от варенья с нарисованной пентаграммой защиты, и я тихо хмыкнула, узнав ее, когда вставляла обратно красную розу. Я уже много лет таких не видела. У меня в груди затрепетало, когда шаги Кистена стали громче.

   – Благослови вас Господь, – сказал он, решив, что я принесла этот цветок, а не просто подняла. Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но Дэвид ущипнул меня за локоть, ия промолчала.

   – Айви! – крикнул Кистен, стуча в дверь. – Поехали! А то опоздаем!

   Дэвид перевел меня через улицу к пассажирской дверце своей машины, твердо держа под локоть – было скользко, а мои туфли не были рассчитаны на хождение по льду.

   – Отлично, – – сказал он с грубоватым восхищением. – Хотя ты ж с ним не спала.

   – Вообще-то спала, – ответила я, когда он открывал мне дверь.

   Он резко посмотрел на меня с выражением внезапного отвращения. Из церкви донеслись приглушенные возгласы:

   – Да ты, блин, шутишь, на фиг? Она? Быть того ни фига не может!

   Я прижала пальцы ко лбу. Хорошо он хотя бы при мне так не выражается. Я посмотрела на Дэвида, с которым меня разделяла дверь.

   – Межвидовые связи тебе не нравятся? – спросила я ровным голосом.

   Он ничего не ответил. Стиснув зубы, я сказала себе, что пусть он думает, что хочет. Я не обязана жить по его стандартам. Такое очень многим не нравится. И очень многим глубоко на это плевать. С кем я сплю – никакого отношения не имеет к нашему профессиональному партнерству.

   С еще более мрачным настроением я села и закрыла дверь раньше, чем он успел бы это сделать. Щелкнула ремнем безопасности, Дэвид сел за руль и поехал. Я не сказала ни слова, пока он выезжал на дорогу, ведущую к мосту. Запах его одеколона был удушлив, и я приоткрыла окно.

   – Ничего, что тебе придется действовать без амулетов? – спросил Дэвид.

   В его голосе не было ожидаемого отвращения, и я на это обратила внимание.

   – Мне приходилось действовать без амулетов, – сказала я. – И я надеюсь на Айви, что она мне их привезет.

   Он не повернул головы, но в уголках глаз собрались морщинки.

   – Мой прежний партнер никогда не выходил без амулетов. Я над ним смеялся, когда мы шли на дело, а у него на шее висели три-четыре погремушки. «Дэвид, – говорил он, – вот это – чтобы видеть, когда врут. Вот это – чтобы видеть, когда они под маской. А вот это мне сообщает, нет ли у клиента в ци такого запаса энергии, который уже готов нас разнести в клочья».