– И мы, – кивнул он. – Проверяли – все письма отправлены из библиотек или из Интернет-кафе.

Я протянул письмо Каро.

– Я думал, это дело рук твоего брата. Письма стали приходить, как только я сошелся с Каро.

Скала покачал головой.

– Иисус не печатает на компьютере. И вообще не пишет. Не в том смысле, что неграмотный. Нет, он умный малый. Просто если бы он решил тебя задеть, он бы скорее ножницы взял. – Он нахмурился. – Что, правда не вы?

– Он не писал, – снова ответила за меня Каро.

– А ты? – резко бросил Скала.

– Я тоже.

Скала добродушно улыбнулся. За исключением преступных наклонностей у него было мало общего со зловещим родственничком.

«Фиат» стоял прямо на обочине. Скала обошел его и решил, что тысячи на три машина потянет. Я протянул ему ключи.

– Правильно, – одобрительно сказал Скала. – Зато мой старший братец не будет вам больше в затылок дышать.

Мы стояли на крыльце и смотрели, как он открыл дверцу, сел в машину и заблокировал замок. Потом включил зажигание.

Нас ослепила вспышка, затем последовал страшный порыв ветра. «Фиат» разнесло мощным взрывом. Стоявшую рядом машину отбросило на другую сторону дороги. Искореженное железо, осколки стекла и кровавые куски мяса дождем посыпались на ступени дома, дорогу и проезжающие машины. На ветвях деревьев колыхались пятидесятифунтовые банкноты.

Хуже

Счастье за семь дней

– Ну, Марк, – в четвертый раз повторил Флетт, – когда ты решил убить мистера Каллагана?

– Ничего я не решал! Он же брат Плохого Иисуса. Ни один нормальный человек его бы убивать не стал!

– Так зачем ты предложил ему сесть в твою машину? Ты знал, что в ней бомба. Знал, потому что сам ее заложил. Мы хотим тебе помочь, Марк. Расскажи нам, что случилось?

– Во-первых, – твердо заявил я, – понятия не имею, как делать бомбу. Во-вторых, зачем мне взрывать шестьдесят пять тысяч собственных денег?

– Может, ты дурак?

– Очень смешно.

– Марк, если ты не закладывал бомбу, так кто же это сделал?

– Понятия не имею.

Ко мне обратился Бромли – сияющий и добродушный:

– Марк, что бы ты ответил, если бы мы сказали, что нам все известно? Что твоя подружка уже раскололась?

– Я бы ответил, что вы стереотипно мыслите, офицер. И мысли у вас закончились. Скорее всего их вообще не было. И теперь вот вы решились на отчаянный блеф, чтобы выбить признание.

Взгляды полицейских говорили сами за себя. К счастью, допрос снимали на пленку. Иначе Флетт наверняка вышиб бы мне зубы.

Бромли забрал наши паспорта на время расследования, но мы с Каро понимали, что оставаться в Лондоне нам нельзя. Плохой Иисус наверняка не преминет отомстить за смерть брата. Мы дали Скале ключи от машины, а машина взорвалась… Мне дороги два человека. Младший брат и я сам. Если Иисус за какое-то мнимое оскорбление ослепил несчастного водителя, что же он сотворит с убийцами Пита? Не хотелось бы узнать на собственной шкуре.

Каро осенило: надо ехать на восточное побережье. Обе наши машины были уничтожены взрывом, так что пришлось взять в прокате скромную серую «ауди». Мы выбрали маленький курорт в Норфолке. Никому, кроме брата, я не сказал, куда мы едем, а Тома заклинал ничего не говорить родителям, только передать им, что я их люблю, – если со мной что-нибудь случится.

Курортное местечко Хоулнесс будто вышло прямо из строк пошлого лимерика.