– Теперь я понимаю, – сказал Слип, – откуда пошла поговорка «врёт, как сивый мерин».

– И ничего не вру, а фантазирую. Когда я ещё был… была жеребёнком, я придумал… придумала себе этого Голубого Ковбоя. Чтобы мы вместе совершали подвиги. И чтобы когда-нибудь за меня предложили полцарства.

– Бедный ты, бедная, – посочувствовала Снаппи.

– Да, жизнь не сложилась, – вздохнула Зелёная Лошадь, она же Сивый Мерин, она же… ну и так далее. – Не того ковбоя нафантазировала…

– Ну ты даёшь, детка! – возмутился Голубой Ковбой. – Ещё неизвестно, кто кого нафантазировал. Когда я был маленьким беспризорным ковбоем! – заорал он, а потом осёкся…

– Привет, Пэгги, – и кричит: – Парни, в прерии замечен Всадник без головы!

– Ну, всадник, ну, без головы, всё известно, – отвечает Шериф. – Они всё время тут шастают, и все без головы. Ты, вон, сопляк, как тебя там?

– Блю Джинс.

– Так вот, Блю Джинс, ты с головой – а что толку?..

– Их напридумывали разные писаки, – говорит Один игрок в покер и выкидывает на стол пятёрку тузов. (Чего быть не может. Это каждый знает.)

– Их придумывают, нас придумывают, – говорит Другой игрок и выкидывает пятёрку тузов с джокером. (Чего уж совсем быть не может.) Встали ковбои, направили кольты друг на друга, – и разом выстрелили. Все упали.

– И среди кого теперь порядок наводить?.. – задумчиво сказал Шериф, выстрелил себе в висок, упал, а потом приподнялся, убил Бармена, прицелился было в Голубого Ковбоя, но тот сиганул в окно прямо на Сивого Мерина. А Пэгги спряталась под стойкой.

И вот наш Ковбой мчится по прерии. На ремне – две кобуры с кольтами. Помчался Ковбой за Всадником без головы, расстегнув кобуры. И вот откуда ни возьмись уже много всадников без головы, сгрудившись, ждут нашего героя. Выхватил Ковбой кольты, и началось чудо верховой стрельбы. А головы летят в Ковбоя– смеясь, кривляясь и высовывая язык. Чистой воды фильм ужасов. (Этот ужас когда-то в детстве мне приснился. Я Майн Рида начитался.) А одна голова выросла в размерах, усмехнулась в усы и дунула в сторону Ковбоя. Отнесло Голубого Ковбоя назад, но он опять помчался на голову. Опять дунула голова – и опять Голубой Ковбой на Сивом Мерине отлетел назад. Ещё раз дунула голова, второй, раз, третий… Да так, что у Мерина даже масть стала меняться – с сивой на вороную, потом на пегую…

И улетел этот конь-огонь в «куда-то» вместе с наездником, и оказались они на полянке перед пряничным домиком с сахарной крышей и гамаком, в котором лежит прекрасная юная Фея, удивительно напоминающая девочку в салуне ковбоев в теперь уже далёкой прерии.

– Вот так вот всё и было, парни, – сказал Голубой Ковбой. – А потом этот чёрный китаец-волшебник – ну и понеслось, – Голубой Ковбой тяжко вздохнул и зарыдал. И опять потекли ручьи слёз. И сквозь рыдания донеслось: – Одна надежда на яблоко, которое всё возвращает на круги своя.

– А тебе очень хочется вернуться домой? – спросил Слип.

– Жутко – ответил Голубой Ковбой, он же Блю Джинс. – Там меня ждёт Пегги, очень похожая на Фею.

– Тогда очень захоти. Вспомни Пегги, представь её – и тогда вернёшься. И перестань распускать сопли. А то от твоих слёз вся земля скоро превратится в солончаки.

Напрягся Голубой Ковбой, но ничего не получается. Опять он сидит на Зелёной Лошади, и опять из его глаз льются слёзы.