– Уодки уыпьешь? – безотлагательно предложил один из них.

– Уи, – согласился Зяма и принял стопку, но не осушил ее.

Вообще-то дама в парче была права: несмотря на то что мероприятие началось в формате утренника, и Лизонька, и ее гости стремительно напивались. Еще бы: все спиртное, надо отдать должное хозяину праздника, было высшего класса – право, грех не напиться!

– Не зря говорится, что шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, – пробормотал Казимир Кузнецов, слишком трезвый, чтобы быть отнесенным к одной из названных категорий.

Он все-таки держал в уме реальную возможность слиться в экстазе с прелестной Лизонькой, и потому почти не пил, чтобы не допустить фатального воздействия алкоголя на крепость всех своих членов.

Оглядев толпу, Зяма подумал, что до поедания праздничного торта доживут немногие, а жаль. Чтобы разъять на части многоярусную башню, сотворенную специально привезенным французским кондитером, потребуется много едоков.

Зяма обещал папуле, что расскажет ему про начинку банкирского торта во всех подробностях. Папулю особенно интересовала нынешняя парижская мода на сложносоставные фруктово-цветочные десерты. Он также потребовал, чтобы Зяма непременно отколупнул для исследования фрагмент глазури с торта, если уж у него не получится принести любимому папе нормальный кусок, пригодный для вдумчивой дегустации.

Но красавец-торт, заранее доставленный в зал на специальной тележке, еще ожидал своего звездного часа.

Тем временем праздничный утренник аристократов и дегенератов шел по программе, рассчитанной явно не на один час. Уже были выпиты приветственные коктейли и состоялся изысканный завтрак, за которым гости посмотрели эпическое кино о первом десятилетии семейной жизни Максима и Лизоньки Гороховых.

Зяма заподозрил, что супруги снимали на видео едва ли не каждый свой шаг, вздох и чих, а приглашенные киношники отнеслись к этому материалу с преувеличенным почтением, сотворив в итоге полуторачасовую сагу, растянувшуюся на четыре перемены блюд. К каждому из них, разумеется, подавалось свое прекрасное вино, тут-то непростой народ и начал массово спиваться.

По мнению Зямы, Гороховы напрасно сэкономили, не позвав в режиссеры своей эпопеи Квентина Тарантино: тот наверняка оправдал бы тайные ожидания публики, прикончив в кадре хотя бы одного из супругов, а лучше обоих. Без Тарантино плазменный экран фонтанировал приторными розовыми соплями, глотать которые было просто отвратительно. Так и хотелось задушить всех, до кого дотянешься!

А после киносеанса морально подготовленной публике предложили насладиться реалити-шоу: герои фильма живьем вышли на подиум и повторили свои брачные обеты в присутствии умильно улыбающегося мэра. После чего он подставил им красную папку, в которой повторно брачующиеся старательно расписались. Это очень походило на подписание инвестиционного соглашения, но хотя бы не сопровождалось сюсюканьем сладкоголосой дикторши. К этому моменту бразды правления праздником перехватил популярный радиоведущий Коля Бэтмен.

Бразды имели вид профессионального микрофона, подключенного к мощным усилителям, так что не услышать Колю было невозможно. А услышав, нельзя было сопротивляться сокрушительному обаянию ведущего, очаровательного, как гаммельнский крысолов, способный увлечь за собой всех грызунов в зоне слышимости.

Первым делом Коля увлек аристократов и дегенератов в самозабвенный пляс.

Уже на этой стадии Зяма начал сторониться компании, потому что веселые нетрезвые дамы то и дело норовили затянуть его в хоровод.

Гороховы, подавая пример гостям, кружились в вальсе и оттаптывали друг другу ноги в кадрили. При этом у хозяина праздника был сосредоточенный и даже суровый вид храброго первоклассника из стихотворения со словами: «Я прививки не боюсь, если надо – уколюсь!» Чувствовалось, что Максим Горохов намерен стойко выдержать все испытания торжественного дня.