— Вот если б ты могла сделать что-то вроде этого, такую гляделку, через которую мог бы смотреть кто угодно…

— Это нетрудное заклинание, — задумчиво промолвила чародейка.

Она так часто им пользовалась, что, вероятно, смогла бы наложить его даже во сне. Заклинание, которое она знала менее досконально, Чандра не посмела бы изменить. Раджит, ее наставница, раз за разом предупреждала девушку, чтобы она точно следовала магическим шагам, но должны же откуда-то браться новые заклинания. И Чародей Девяти не обязан быть так же стеснен, как все прочие чародеи. Девушка глубоко вдохнула.

— Принеси мне кусочек угля и немного сухого песка.

— Песка? Чандра, мы же в море!

— Спроси у кока, — раздался от двери тихий голос Аарона. — Он обсыпает угли песком.

— Аарон, блестяще! — Дарвиш широко улыбнулся юноше, затем протолкался мимо него и побежал на нос.

— Здорово! — одобрила Чандра.

— Я замечаю детали, — пробормотал вор, пытаясь заставить свое предательское сердце снова забиться после того, как оно попало в силок улыбки Дарвиша. Когда жар отхлынул с его лица, Аарон сбросил капюшон и вошел в каюту. — Ты действительно можешь сделать эту гляделку?

— Конечно, могу, я… — Чандра замолчала, немного сникнув под пристальным взглядом юноши. Он не обвинял, он даже не выглядел недоверчивым, он просто смотрел. — Думаю, что могу, — вздохнув, уточнила девушка. — Должно получиться.

— Это опасно?

Она открыла рот, чтобы сказать нет, и снова закрыла его. Магия работает по четко определенным правилам, с целью фокусировать силу во что-то совершенно новое, что, возможно, не удержит ее. Чандра вынуждена была признать: есть подозрение, что колдовство может пойти неправильно.

— Опасность есть…

— Тогда зачем это делать?

На сей раз существовал только один ответ. Она могла сказать: «чтобы помочь кораблю» или «потому что Дарвиш попросил», но чародейка не думала, будто Аарон поверит тому или другому.

— Чтобы доказать, что я могу.

Вор усмехнулся. Чандра — тоже. В эту минуту они отлично понимали друг друга.

— Порядок, я достал уголь, я достал песок, и кок думает, что я не в своем уме. — Дарвиш влетел обратно в каюту, и от его возбужденности крошечное помещение стало казаться еще меньше. — Что-нибудь еще?

Чандра взяла тарелку с песком и кусочки угля и осторожно положила их на табурет.

— Мне нужна трубка; она должна быть достаточно жесткой, но не металлической…

— Почему? Помощник говорил о латунной.

— Если я напишу углем на латунной трубе, символы сразу сотрутся, а как только они исчезнут, исчезнет и заклинание. Мне нужно что-то полое, на чем будет держаться уголь, и примерно такой длины. — Она развела ладони дюймов на шесть.

— Я подумал об отличном предмете, — Дарвиш распутно задвигал бровями, — но он оказался слишком большим.

— Вряд ли он бы ей понравился, — сухо заметил с койки Аарон; забравшийся туда, чтобы не путаться под ногами.

— О чем это вы? — Чандра перевела взгляд с Аарона на принца. Дарвиш подмигнул, и девушка нахмурилась. — Вечно у вас одни дурацкие шуточки на уме… А ну-ка, дай сюда! — Она сдернула с его плеча мехи и встряхнула.

— Эй!

— Допей! — Чандра сунула мехи обратно в руки принца. Немного ошеломленный, но готовый угодить, Дарвиш повиновался.

— Теперь отрежь горлышко, здесь, — она провела ногтем черту на коже под утолщенным краем, — и здесь, — вторая черта появилась там, где горлышко расширялось.