|
Первой мыслью Кречмара на другое утро было: "Так дальше невозможно. Следует взять для нее комнату - без тетки. Так устроить, чтобы ей не служить. Мы будем одни, мы будем одни. Обучать арсу аморису. Она еще так молода. Удивительно, как это у нее нет жениха или друга..." "Ты спишь?" - тихо спросила Аннелиза. Он притворно зевнул и открыл глаза. Аннелиза, в голубой ночной сорочке, сидела на краю постели и читала письма. "Что-нибудь интересное?" - спросил Кречмар, глядя на ее пресно-белое предплечье. "Он просит у тебя опять денег. Говорит, что жена и теща больны, что против него интригуют, - нужно дать". "Да-да, непременно", - отвечал Кречмар, необычайно живо представив себе покойного отца Магды, - тоже, вероятно, старого, малодаровитого, разжеванного жизнью художника. "А это - приглашение в "Палитру", придется пойти. А это - из Америки". "Прочти вслух", - попросил он. "Глубокоуважаемый господин Кречмар. Мой поверенный сообщает мне о том живом и беспристрастном внимании, которое вы уделили делу о нарушении моих прав. Я предполагаю..." Тут затрещал телефон на ночном столике. Аннелиза цокнула языком и взяла трубку. Кречмар, растерянно глядя на ее белые пухлые пальцы, сжимающие черную трубку, вчуже слышал микроскопический голос, говоривший с другого конца. "А, здравствуйте", - воскликнула Аннелиза и сделала мужу ту определенную, пучеглазую гримасу, по которой он всегда знал, что звонит баронесса, большая телефонница. Он потянулся за письмом из Америки, лежащим на перине, и посмотрел на подпись. Вошла Ирма, всегда приходившая по утрам здороваться с родителями. Она молча поцеловала отца, молча поцеловала мать, которая то слушала, то восклицала и порою кивала вместе с трубкой. "Чтобы никаких сюрпризов няне сегодня не было", - тихо сказал Кречмар дочке, намекая на какое-то недавнее прегрешение. Ирма улыбнулась. Она была некрасивая, со светлыми ресницами, с веснушками над бледными бровями и очень худенькая. "До свидания, спасибо, до свидания", - облегченно проговорила Аннелиза и звонко повесила трубку. Кречмар принялся за чтение письма. Аннелиза держала дочь за руки и что-то ей говорила, смеясь, целуя ее и слегка подергивая после каждой фразы. Ирма все улыбалась и скребла ногой по полу. Опять затрещал телефон. Кречмар приложил трубку к уху. "Здравствуй, Бруно Кречмар", - сказал незнакомый женский голос. "Кто говорит?" - спросил Кречмар и вдруг почувствовал, словно спускается на очень быстром лифте. "Нехорошо было меня обманывать, - продолжал голос, - но я тебя прощаю. Ты слушаешь? Я хотела только тебе сказать, что. |
