Здравый смысл призывал Дери вернуться в Леглейд и остаться с Кэрис или предложить свои услуги лорду Уильяму, но нечеловеческая злость, переполнявшая карлика, не позволяла ему поступить так. Если бы он был нормальным человеком, то сейчас находился бы рядом с Телором. Но он – чудовище, которое любой человек с легкостью может узнать, поэтому не просто бесполезен, а даже опасен. Дери тронул поводья лошади, но снова остановил ее – он не мог вернуться назад, просто не мог. Поразмыслив над словами человека лорда Уильяма, карлик пришел к выводу, что Телора не узнали и не бросили в темницу. Дери был уверен, что это вызвало бы шум и беспорядки на вражеской территории, и он непременно заметил бы тревогу на лице человека лорда Уильяма.

Но от этих мыслей Дери не стало легче, потому что менестреля в любую минуту могли застать за работой над засовами ворот, а он этого не будет знать. Но если Телора узнают, присутствие Дери уже не сможет ему повредить. Без сомнения, если замысел Телора раскроют и бросят его в темницу, это вызовет достаточный переполох в любое время дня и ночи и Дери заметит это, если будет наблюдать за поместьем. И карлик знал подходящее место, откуда можно вести наблюдение. Приняв это решение и чувствуя, как бешено колотится его сердце, Дери повернул лошадь назад, чтобы найти тропинку, которая привела их троих в ночь побега на дорогу, ведущую в Креклейд. Он мог спрятать лошадь на заброшенной ферме, мимо которой они тогда проходили, и вести наблюдение за поместьем с любого высокого дерева в небольшом перелеске, отделяющем ферму от самого поместья. Карлик решил, что будет наблюдать за Марстоном сегодня ночью и завтра днем и ночью. Послезавтра утром ему придется ехать на поиски лорда Уильяма, но если Телор не попадется до этого, вполне вероятно, что ему ничего не будет угрожать до начала штурма, если, конечно, он не попытается убить Орина. Но даже тогда, если Телора не убьют сразу же, нападение на поместье воинов лорда Уильяма может начаться раньше, чем Телора успеют казнить.

Дери не имел ни малейшего представления, что будет или, вернее, сможет сделать, если поднимется переполох, означающий лишь одно – Телор попался. Ему никак не удастся спасти менестреля, если Орин прикажет убить его немедленно. В этом случае все, что может сделать Дери, – это отомстить за друга. Но Орин, кажется, любил подвергать своих пленников пыткам, и Дери решил во что бы то ни стало избавить Телора от подобной смерти или же погибнуть при этом самому и не знать о случившемся. От этих мыслей у карлика все пересохло во рту и ныл желудок.

Кэрис, не раздеваясь, прилегла на тюфяк в ожидании утра. Она испытала огромное облегчение, когда уехал Дери. Девушка не собиралась спать, но когда вдруг проснулась, то поняла, что все же сумела задремать. Сначала Кэрис не могла понять, что разбудило ее, но когда повернула голову, на лицо ее упал луч лунного света. Почувствовав вдруг тревогу, девушка прислушалась, и, услышав тихий, царапающий звук, вскочила на ноги и раскрыла ставни чердачного окна. Она была уверена, это вернулся Дери; ее сердце заколотилось при мысли, что он приехал с Телором, но в следующий момент девушка похолодела от страха, решив, что карлик не присоединился к воинам лорда Уильяма, так как Телор уже мертв. Но когда Кэрис раскрыла ставни, она никого не увидела и поняла, что звуки доносятся из харчевни.

Девушке показалось, будто чья то сильная рука схватила ее сердце и сжимает изо всех сил, так ей было страшно от переполнявших ее предчувствий. Дери внизу, думала она, он боится подняться наверх и сказать ей, что Телор покинул их навсегда. И тогда вся ее вера в покровительство Пресвятой Богородицы окажется глупой мечтой ребенка, который придумал ее, чтобы не было так страшно. На глаза Кэрис навернулись слезы и медленно покатились по щекам, ей пришлось даже ухватиться за раму окна, чтобы удержаться на ногах.