|
Ашар печально опустил голову и некоторое время молчал, погрузившись в свои воспоминания. - Двадцать пять лет, - прошептал он, - двадцать пять лет! Боже мой, а я еще все вижу: как ты родился здесь, как впервые открыл глаза вот в этой комнате. - И старик протянул руку к открытой двери. Поль тоже задумался, потом огляделся вокруг. - Здесь? Вот в этой комнате? - спросил он. - И я жил здесь до пяти лет, не правда ли?.. - Да! - вымолвил старик вполголоса, боясь помешать воспоминаниям. Поль сидел, закрыв глаза руками, стараясь собрать воедино уплывавшие картины своего далекого детства. - Постой, - глухо сказал он наконец, - я помню какую-то комнату, но мне все кажется, что я видел ее во сне. Если это та комната... Постой... Странно, как все оживает в памяти! - Говори, сынок, говори! - попросил Ашар дрожащим голосом. - Если это та комната, то направо от дверей... у стены... должна быть кровать... с зеленым покрывалом? - Да. - В головах висит распятие? - Да. Напротив кровати шкаф, в котором были книги... между прочим, большая Библия с немецкими гравюрами? - Вот она, - сказал старик, дотронувшись до лежащей на столе раскрытой книги. - О, да, это она, точно она! - вскричал Поль, прижавшись к ней лицом. - Какой прекрасный сын вырос у графа Морне! - проговорил старик. - Какое это счастье! - Потом, - сказал Поль, приподнимаясь, - мне кажется, в этой комнате есть окно, откуда видно море и на нем три острова. - Да, Груа, Гадик и Бель-Иль. - О, это точно оно! - вскричал Поль, бросаясь в другую комнату, но увидев, что Ашар идет за ним, он жестом остановил его: - Нет, нет, я один... позвольте мне одному войти туда, мне нужно хоть немного побыть одному. Поль вошел в комнату, затворил за собой дверь и остановился на минуту, растревоженный глубокими чувствами, которые возникают порой у людей при виде предметов или вещей, напоминающих о далеком и счастливом детстве. Комната была точно такой же, какой Поль ее помнил. Чтя память своего господина и друга, старик Ашар ничего не изменил в ней. Чей-нибудь взгляд, конечно, удержал бы чувства Поля, но, оставшись один, он весь отдался им. Сложив руки на груди, молодой человек медленно подошел к костяному распятию, опустился на колени, как делал некогда утром и вечером, и стал вспоминать одну из своих детских простодушных молитв. Сколько же всего произошло в его жизни за эти двадцать лет! Как далеко прихотливый ветер, надувший паруса его корабля, занес юношу от страстей частных в пучину страстей политических! Беспечный молодой человек воображал, что он забыл свое прошлое, а оказалось, что он все помнил. |
