- Я знаю, что ты 'видишь'!- вышел из себя лорд.- Бери его и неси в лагерь, чтоб вас всех! А мне придется задержаться. Как развяжусь с проводниками - подойду. Эйнар, да уведи ты ее!..- в сердцах воскликнул он, заметив Нэрис.- Я же просил!..

      Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц...

      - Творимир, несите его ко мне в шатер,- велела она.- И не надо мне 'Эхать', я что-то пока не имела счастья увидеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря!.. А виски тут точно не поможет! Пойдемте... И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!..

      Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:

      - Конечно-конечно, Том!.. Будьте спокойны, я об этом позабочусь...

      - Что он хотел?- спросил норманн.

      - Волынку. Свою волынку,- она зашарила взглядом по земле.- Он когда падал, ее выронил... А, вот она! Творимир, ну идите же наконец!.. Он же кровь теряет!

      Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и заспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди МакЛайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе грязную сдувшуюся волынку. И хмыкнул.

      - Эти скальды!..- то ли с насмешкой, то ли с восхищением, пробормотал он.- Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же - о волынке своей печется... Тоже еще, ценность! Подушка с трубками!..- он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, воспринимать которую, по его мнению, могут только эти полоумные шотландцы, - тем более.

      Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:

      - Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука!.. Быстро разведи огонь, тут же околеть можно... И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.

      - Я принесу,- отозвался сзади Эйнар. Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля уже порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.

      - Его надо раздеть,- сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого.- Бесс, никакого от тебя толку!.. Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе... Ну что ты трясешься? Он еще не умер... А вот будешь копаться - всенепременно богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить!.. Зачем же так буквально все понимать?..

      Она наклонилась поближе к Томасу и покачала головой:

      - Ах, как скверно!

      - Эх?!- подался вперед бывший воевода.

      - Яд,- сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов.- Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще - какой?.. Одно дело, если растительный...

      - Эх,- уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь. Девушка вздернула брови:

      - Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?.