Изменить размер шрифта - +
Мысль, высказанная Кормухиным о неслучайной встрече Мехова с Леной, уже посещала его и, было похоже, имела основания.

– Я сегодня разговаривал с господином Камаем и директором его службы безопасности Соловьевым, кстати, в прошлом оперативником МУРа, задерживавшим Панича. По тому, что они мне рассказывали, Мехов узнал о причастности Панича к убийству его друга Земцова, а также к давней истории с его отцом Михаилом Меховым, отбывавшим наказание в одной исправительной колонии с Паничем в 1972 году и спровоцированным Паничем на побег, в результате которого он и погиб. Владислав Мехов вовремя почувствовал, чем кончится его карьера карателя в команде Панича. Не знаю, было ли ему известно, что Панич щедро оплачивал его победы на соревнованиях, во всяком случае, тренер Мехова Ганнушкин Виктор Павлович располагает такими сведениями. Но то, что Мехов получал деньги в валюте – и немалые – за свое участие в бандитских акциях, это точно: в его доме мы нашли несколько тайников, где он хранил оружие – пистолет «вальтер», боеприпасы – и двадцать четыре тысячи долларов. Неплохо для охранника? Даже с учетом участия в закрытых боях в ночных спортклубах. Так что, думаю, дело тут вовсе не в мести за друга – это красивый романтический жест, прикрывающий его криминальную деятельность. Смею вас заверить, я немало повидал бандитов на своем веку. Власть, деньги, женщины, наркотики – вот все, чем они руководствуются в своей жизни. А месть за друга – это что‑то из грузинского эпоса. – Он замолчал, налил себе еще чаю, положил в розетку морошки. – Прекрасный чай! Какой‑то особый сорт?

– Грузинский. Приготовлен по еврейскому рецепту.

– Поделитесь?

– Только на смертном одре, Леонид Григорьич: секрет фирмы. Кормухин рассмеялся, но Мещанинову было не до смеха, глаза его оставались грустными.

– Жаль, – тяжело вздохнул он. – Звонила Лена, просила помочь ему.

– Помочь ему может только он сам – явка с повинной и все такое прочее. А чтобы вас не угнетала жалость, могу рассказать с точностью до одной десятой, чем бы все кончилось для вас, если бы шло по плану Панича. Положим, вы бы не вступили в альянс со своими старыми друзьями…

– Жигаловские волки им друзья! – выпалил Мещанинов. – Кто они такие‑то, что их объединяет?

Кормухин выдержал паузу, покачал головой: события последних дней явно сказались на нервной системе Мещанинова.

– Очень много вопросов, Николай Иванович. Давайте по порядку. Вы спросили, при чем тут ваша дочь?.. Очень просто! Ее бы спрятали – тот же Мехов по приказу Панича, – а вам бы позвонили, разыграли киднэппинг по‑чеченски, запросив с вас такую сумму, о которой вы не читали в криминальных романах. Тогда эти «друзья жигаловских волков» предложили бы вам свою помощь. И уж тут‑то, чтобы сохранить жизнь дочери и внука, вы бы от нее не отказались. А что касается того, кто они такие… Акционеры они, да и все. Просто ак‑ци‑о‑не‑ры. Ясно?! Вижу, не совсем. На долю ограниченного количества лиц, которое составляет их компанию, приходится двадцать пять процентов акций. Надеюсь, не нужно объяснять, много это или мало, при том, что пятьдесят один процент – у государства. Так что на долю остальных, возглавляемых так называемым Советом директоров, приходится меньшинство – двадцать четыре, и, таким образом, трудовой коллектив с вами во главе на деле ничего не решает. И как бы вы ни хотели, диктовать условия и делить прибыли будут они. Очень простая арифметика, ею сейчас пользуется вся верхушка отечественного бизнеса.

– Прибыли‑то нет, – усмехнулся Мещанинов.

– А‑а! – воскликнул Кормухин. – Вот тут и зарыта собака!.. Вот это‑то и составляло главную трудность в работе правительственной комиссии и тормозило следствие.

Быстрый переход