Поинтересовался — с чего это?

— Сама не знаю, — Айна шепчет, — Предчувствия просто — серые какие-то, не спроста — совпадения эти, ох, не спроста. Легенда просто получается, а большинство легенд — грустный конец имеют, по крайней мере — для Главных Героев….

В этот раз на разведку втроем пошли: я, Лёха и Айна.

Первые сто метров с трудом пробирались через каменные завалы, после взрыва образовавшиеся — судя по всему, килограмм двести тротила тут ребятишки рванули.

Дальше уже нормально пошли, скорым шагом. Так спешили, что чуть в провал не попадали, еле успели остановиться.

Обрывается Драконий штрек, а оттуда, куда он обрывается, голоса человеческие слышны отчётливо.

— Эй, Джо! Давай — выгоняй этих бездельников на работу, всех — выгоняй! Будут, понимаешь, под больных косить, всех поднимай. Если что — кнута им!

— Не учи учёного, Билли, как с кнутом управляться — я любому фору дам….

Громкие щелчки, предположительно — упомянутого кнута, ругань, протяжные вскрики и стоны.

Выглядываю осторожно: так и есть, вышли все-таки ко второй шахте, теперь и до поверхности — рукой подать. Вон брауноские прихвостни-надсмоторщики несчастных чиго на работу гонят — человек двадцать с кирками и лопатами в руках, все измождённые, в лохмотьях грязных.

Сзади шум негромкий, возня. Я даже оборачиваться не стал — итак ясно, что это Айна, соплеменников своих угнетённых узрев, за Калашников схватилась, дабы надсмотрщиков в Край Вечных Снов отправить, да Лёха успел пресечь это дело, сейчас, небось, автомат у своей суженной отнимает.

Внизу, тем временем, более интересные вещи происходить стали: зуммер негромкий раздался, тот, кого Биллом звали, из кармана куртки трубку чёрную, громоздкую достал, явно — рация УКВ, не иначе.

— Да, да, слышу Вас, мистер Браун! — Кричит в трубку надсадно, — Конечно управимся! Да, ровно через двое суток — помню! Весь груз упакуем, оба вертолёта вызывайте, боюсь — и не влезет всё, часть здесь оставим. Всё — наверх поднимать? Да, без вопросов — всё и поднимем. Пришлите взбадривающего чего, эти чиго — совсем дохлыми стали. Ну, не знаю, химии какой, или — травки. Вам виднее, вы же у нас в медицине понимаете. Ну, мяса свежего, если есть, конечно, надоела эта тушёная кенгурятина — до тошноты. Ага, ага, спасибо! Хорошо, до связи! Кью привет от меня передавайте! Всё — Роджер!

Лёха знаками показывает: мол, давайте на выход двигать, нечего пока тут больше делать.

Потихонечку обратно вернулись, дверь заветную закрыли на всякий случай, причём для этого ладони в отпечатки вставлять не пришлось, Джерри только Огнин из гнезда вынул, щелчок раздался — словно язычок замка выскочил.

Я тут же всем остальным об увиденном и услышанном рассказывать стал, а Айна с Лёхой молча взглядами меряются — надо же, первое разногласие семейное наметилось!

Как бы там ни было, Айна первая не выдержала — глаза в сторону отвела, и говорит негромко:

— Извини, Алекс! Забыла я про эту вашу «дисциплину». Непривычно мне это, столько лет сама по себе — решения принимала. Но, я же стараюсь?

И смотрит на Лёху — глазами преданной собаки, не моргая.

— Да ладно, чего уж там, — Лёха от этого взгляда даже засмущался, — Проехали. Иди ко мне — поцелую!

И, понятное дело, давай нежности свои разводить, как влюблённым и полагается, даже покашлять громко пришлось, дабы парочку эту на лад рабочий настроить.

— Ну, примерно такие расклады, — Лёха излагает, — Времени у нас — двое суток, точнее — на два часа меньше, чем двое. Сейчас мы с Айной перекусим, и обратно вернёмся — смотреть, слушать, у меня и диктофон с собой имеется — запишем чего.