– Не скажу, – тихо и упрямо вымолвила девочка.

– Не скажешь – и вылетишь из Школы, ещё не поступив. – Интонация Заклинателя в один миг сменилась на ледяную.

– Если ты забыл, Джейд, вопрос о принятии ученика решается голосованием Шестерых. – В голосе Иллюзиониста тоже хрустнул ледок: едва слышно, почти совершенно скрывшись за привычной шутливостью. – На твоё слово есть слова остальных пятерых.

…вид Заклинателя вдруг чем-то напомнил Лив дракона, которому только что посулили дюжину сочных овечек, а потом посадили на цепь и оставили глотать голодные слюнки.

– Так когда мой друг не управляет своим телом, – сказала девочка, решив всё же закончить вопрос, – он тоже оказывается в темноте?

– А бывает так, что братья разговаривают друг с другом? Как будто человек говорит сам с собой?

– Постоянно!

– Вот видишь. Будь твой друг в темноте, вряд ли он смог бы разговаривать с братом.

– И где же он тогда?

– Как я понимаю, смотрит на мир… вместе с братом. Видит то, что в этот миг видит его тело. Слышит то, что слышит его тело. Чувствует то, что чувствует его тело.

– Но только это? – Вдруг осознав правду, Лив расширила глаза. – Он же не может ничего сделать сам, верно?..

– Его руки, ноги, губы и глаза подчиняются другому человеку. – Иллюзионист накрыл её ладошки своими, словно в знак утешения. – Он двигается помимо своей воли. Он смотрит туда, куда не хочет. Его губы размыкаются, когда он хотел бы смолчать.

– То есть темнота даже лучше?..

– Возможно. В чём-то.

Шею, о которой Лив забыла на время разговора, снова обожгло.

Неуверенно покосившись на Заклинателя, девочка всё же подалась вперёд – к уху Иллюзиониста и его золотым кудрям, пощекотавшим губы.

– А вы не можете как-нибудь ему помочь? – прикрыв рот ладонью, прошептала она. – Чтобы у них у каждого снова стало своё тело?

– Если познакомишь меня со своим другом, – заговорщицки прошептал тот в ответ – тоже на ухо, нисколько не смущаясь испепеляющего взгляда Заклинателя, – попробую.

– Правда?..

– Я ведь наследник Ликбера как-никак. – На миг отстранившись, кончиком пальца Иллюзионист задорно поддел её нос. – Что-то да могу.

Лив просияла одновременно с тем, как Арон и Странница шагнули вперёд, соткавшись из темноты Штолен, – и трое волшебников вскинули головы с одинаковым напряжением.

– Скажите, что у вас хорошие новости, – произнесла Мечница безнадёжно.

– Не знаю, хорошо это или плохо, но мой брат не лгал. Таша действительно наверху. – Обведя всех присутствующих усталым взглядом, амадэй посмотрел на спящего дракона. – И, надеюсь, мы сможем завтра прибыть в нужное место в нужное время.

– Утешу вас тем, что я завтра тоже могу умереть, – сказал Арон отстранённо, вышагивая из одного угла гостиной в другой, размышляя о чём-то. Когда амадэй поворачивался, концы шёлкового пояса подлетали ласточкиными крыльями. – Бессмертие бессмертием, но от меча Зельды оно меня не спасёт.

– Или от меча вашего брата, – подметил Заклинатель, на сей раз устроившийся в кресле у очага рядом с Мечницей, которая прихлёбывала из глиняной кружки забористое цвергское пиво. Странница удалилась в другую спальню – в последний раз Мастера видели, как она сидит на одной из кроватей, скрестив ноги, закрыв глаза.