– Па-а-адтянись! – гаркнул предводитель.

Голос Отмороженного за минувшие сутки здорово изменился. Каспер никогда не узнал бы его – грубый и хриплый, он стал похож на скрежет какого-то проржавевшего механизма.

Снеговики маршировали, по-утиному качая толстыми, низко посаженными задами. Широкие глуповатые улыбки, которыми наградили их местные мальчишки (ведь никто не лепит снеговиков в плохом расположении духа, верно?), куда-то исчезли. На круглых лицах появились свирепые гримасы. Угольные глазки светились красными недобрыми огоньками.

– Ра-а-ассредоточься!

Они уже были недалеко от Уипстоффа. Отмороженный, который двигался впереди колонны, развернулся лицом к своей армии и раздвинул руки в стороны, показывая, в каких направлениях должно происходить рассредоточение.

Белые силуэты замелькали вокруг замка.

На заднем дворе Отмороженный заметил бочку для дождевой воды. Вода сверху замерзла, но, разыскав увесистый кирпич, снеговик сумел взломать ледяной панцирь.

– О-хо, – проскрежетал Отмороженный. – Сейчас я надену свои боевые доспехи.

Он снял свой драный котелок и бережно положил на снег. Потом обхватил руками бочку и высоко приподнял её над головой. Жидкая ледяная каша хлынула на него.

Пустая бочка полетела далеко в кусты. Снеговик несколько минут стоял неподвижно, ожидая, когда вода замерзнет и покроет его твердой коркой. Затем он медленно разогнул руку. Ледяные доспехи затрещали.

– Хы-хы. Ничего, разработается...

Отмороженный еще немного постоял, махая во все стороны руками и ногами, словно мельница, а затем надел на голову котелок и решительно двинулся к своей армии. Его панцирь грозно сверкал в бледных лучах восходящей луны.

... Мистер Харви инстинктивным движением схватился за кочергу, которой недавно с таким успехом взламывал волшебный ящик. Снеговик неспеша перевалился через подоконник и спрыгнул на пол. Горящие ровным красным огнем глазки буравили доктора, не обещая ему ничего хорошего.

Он привык иметь дело с привидениями в классическом понимании этого слова, состоящими из метаморфной субстанции и сгустков заряженной эктоплазмы. Несмотря на свой довольно богатый профессиональный опыт, Харви не догадывался даже, что снеговики являются дальними родственниками обычных призраков, тонкой неприметной ветвью их генеалогического дерева (он еще представит доклад на эту тему в Принстонском университете).

Как бороться с этой новой для него напастью, он не знал. Но зато доктор вспомнил об основном принципе свое профессии: доброе слово дороже любого другого.

И Харви опустил кочергу.

– Папочка! – Кэт метнулась к отцу и судорожно схватила его за руку.

– Не бойся, – прошептал доктор. – Мы не должны бояться.

– Эй, парень! – крикнул он. – Я не знаю, как тебя зовут, но мы рады любым гостям...

Снеговик продолжал неторопливо подбираться к нему, хмуря красные глазки. Каспер метнулся к бойцу снежного гарнизона, пытаясь какими-то, понятными только привидениям словами остановить его размеренное движение.

Но тот никак не реагировал.

– Мы не в обиде, что ты расколошматил наше замечательное стрельчатое окно, – продолжал мистер Харви, нервно теребя кочергу пальцами. – О, мы понимаем – ты просто не знал, что так делать нельзя. Надеюсь, в следующий раз...

И тут стеклянный грохот раздался со всех сторон. Еще четыре окна разлетелось на мелкие осколки, а через них в гостиную повалили все новые и новые снеговики. У всех были свирепые рожи и горящие плотоядные глаза.

– Ну ладно...

Будучи хорошим психиатром, Харви знал, что пренебрежение обстоятельствами в угоду принципам – один из симптомов опасного психического заболевания (какого – он забыл, потому что было не до того), а себя доктор больным человеком не считал.