Капитан заставил себя слезть с лежака, подошел к дырчатому металлическому ящику электронагревателя, упрятанному в нише за кирпичной стенкой полуметровой высоты. И в этот момент за стеной раздалось приглушенное гудение, печь стала потрескивать и от нее пахнуло теплом. Снаружи включили нагрев!

Выругавшись сквозь зубы, Никифор начал сбрасывать с решетки тэна камни, попытался нащупать кабель в металлическом шланге, обжегся и ухватился за ящик электронагревателя. Надсаживаясь, шипя от боли, почти теряя сознание от наплывающей волнами слабости, рванул ящик вверх. Раз, другой, третий…

Что-то щелкнуло, заскрежетало, затрещало, руки свело судорогой, и Никифор провалился в беспамятство, как в воду.

Очнулся от колокольного звона, в кромешной тьме, вяло удивился: откуда в сауне колокол? Потом сообразил, что слышит пульсацию крови в голове. Вспомнил о своей попытке вырвать «с корнем» тэн, зашевелился, тыкаясь лицом во что-то теплое и твердое. Осторожно пощупал рукой: ящик тэна. Он все-таки оборвал кабель! Смерть от жары и удушья ему не грозила.

— Мы еще поборемся! — прошептал Никифор с угрозой, начиная готовиться к появлению «банщика». Наверняка там скоро спохватятся и захотят проверить, почему не работает нагреватель.

Ждать пришлось минут десять — по внутренним часам капитана. Затем рывком распахнулась дверь в сауну, и оттуда внутрь небольшого помещения брызнула очередь из автомата. Пути веером прошили доски двухъярусного лежака, с визгом срикошетировали от камней. Никифор издал стон. Стрельба прекратилась.

В проем двери просунулось дуло автомата, ощупывая зрачком сауну, появилась рука, затем чья-то голова.

Никифор, прятавшийся за кирпичной стенкой в нише, где стоял тэн, метнул камень.

Раздался вскрик, короткая очередь — «банщик» судорожно вдавил пальцем спусковую скобу автомата, стук упавшего тела и тишина. Однако Никифор чувствовал, что в предбаннике находится еще один человек, напарник «банщика», и вылезать из-за укрытия не торопился, превратившись в слух. Через несколько секунд он услышал какой-то шорох, сдавленный хрип, потом раздался негромкий голос:

— Капитан, выходи, если живой.

Хмель не ответил.

Раздался смешок, чей-то шепот, затем прозвучал еще один голос — женский:

— Никифор Петрович, выходите. Мы знаем, что вы там. Одного палача вам удалось нейтрализовать, второго обезвредили мы. Только побыстрее, пожалуйста, у нас мало времени.

Никифор помедлил немного, преодолевая острое нежелание что-либо делать вообще, выбрался из сауны в предбанник. Быстро глянул на два лежащих в разных позах тела в пятнистых комбинезонах и стал рассматривать своих спасителей.

Мужчина был высок, черноволос, ощутимо опасен, понимающе усмехнулся в ответ на взгляд капитана. Одет он был в обычный «цивильный» светло-серый костюм с галстуком.

Женщина тоже была в костюме, но песочного цвета, а ее необычная красота притягивала взор: тонкое смуглое лицо, карие глаза с миндалевидным разрезом, красивого рисунка губы, а в глазах светится ум, легкая ирония и воля.

— Кто вы? — буркнул Никифор, с трудом справляясь с очередным приступом головокружения.

— Все объяснения потом, — жестко сказала женщина. — Пока вам достаточно знать, что мы ваши друзья. Меня зовут Мария.

— А меня Ираклий, — наметил улыбку мужчина.

— Я иду первой, вы за мной, Ираклий сзади.

Не дожидаясь ответа, женщина повернулась и вышла из предбанника наружу. Никифор последовал за ней, удивляясь самому себе, что верит женщине и подчиняется ей.

За стенами бани начинался вечер. Солнце зашло за зубчатую стену потемневшего леса, жара спала, хотя духота все еще давала о себе знать. Возле штабного домика со светящимися окошками стояла серая «Волга» Гвоздецкого, водитель которой прохаживался у входа в штаб.