Мария пересекла небольшую площадь напротив ворот базы, прошла еще около сотни метров по узкой улочке и остановилась у темно-зеленого джипа «Бьюик-Империал». Ираклий занял место водителя, открыл дверцу сзади.

— Садитесь, — кивнула женщина.

— Вы не сказали, кто вы, — напомнил Никифор, чувствуя, что еще немного, и он упадет.

— Садитесь, — властно приказала Мария. — Еще успеем поговорить.

Никифор с трудом влез в кабину джипа, и все поплыло у него перед глазами.

Мария села рядом, положила ему левую руку на затылок, правую на лоб, подержала так несколько секунд, потом переместила ладонь на грудь. Никифор почувствовал облегчение, сердце заработало бодрей, голова слегка прояснилась.

Джип выехал из Раменского, направляясь в сторону МКАД.

— На кого вы работаете? — проговорил Никифор. — Не на капитана Тарасова случайно? Он мой должник.

— С капитаном Тарасовым вы вскоре встретитесь, — пообещала спасительница, отнимая ладони. — Сейчас мы как раз едем к нему. Вы с ним ухитряетесь попадать в неприятные ситуации с непредсказуемым финалом. Затем поедем в Вологду, где познакомим вас с Дмитрием Булавиным.

— Мне надо предупредить… одного человека, — вспомнил Никифор о Шарифе.

— У вас будет время позвонить ей, — улыбнулась Мария.

Никифор озабоченно посмотрел на нее.

— Откуда вы знаете, кому я собираюсь звонить?

— Знаю. А работаем мы на Вечевую службу Рода. Слышали о такой организации?

— Нет, — мотнул головой Никифор.

— А слово «катарсис» вам ни о чем не говорит?

— Что-то греческое…

Мария снова улыбнулась.

— Это слово означает — очищение, и оно же точно отражает смысл работы нашей организации. Мы хотим предложить вам войти в структуру Катарсиса, послужить Отечеству на иных уровнях.

— Это на каких еще?

— На уровнях духовных. Время от времени нам требуются такие люди, как вы, люди боя, но не потерявшие чести и совести. Кстати, если бы вы сейчас убили полковника, этот разговор не состоялся бы. Месть не входит в число добродетелей людей, с которыми мы работаем.

Никифор хмыкнул.

— Так я, пожалуй, загоржусь. А что мне предстоит делать? Спасать мир? Россию? Отдельную контору?

— Как говорил один поэт: мир, вероятно, спасти не удастся, но отдельного человека всегда можно.

— Значит, мне предстоит спасать какого-то конкретного человека? Я вас правильно понял? Кто же этот важный босс?

— «Серебряный мальчик», — оглянулся Ираклий, проезжая мимо поста ГИБДД с большой скоростью; инспектор при этом, глядевший на дорогу, джип почему-то не остановил.

— Мальчик? — пробормотал Никифор, сбитый с толку.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила Мария.

— Сносно.

— Тогда обо всем по порядку.

И она повела рассказ о Сопротивлении, о Катарсисе, о волхвах и о многом другом. Через час Никифор знал все, ради чего пара магического оператора — Ираклий и Мария — вытащили его из тюрьмы, спасая от неминуемой смерти.

МОСКВА

Тарасов

В Москву Глеб возвращался с тяжелым сердцем. Хотя дед и обещал присмотреть за Софьей и детьми, оставлять их в деревне у малознакомых людей было страшновато. Те, кто планировал ликвидацию капитана — группа «Зубр», да и коллеги капитана Хмеля, — могли вернуться и захватить женщину с двумя детьми, представляющими идеальный инструмент для шантажа.