Дорога пересекла реку Сить, уперлась в селение, деля его на две части. На въезде мотоциклистам никто не встретился, все было спокойно, в вечереющем воздухе была разлита особая неспешная благодать, рабочий день закончился, и вдоль обочин тянулись к домам стайки жителей Алеховщины, возвращавшиеся с работы. На мотоциклистов они не обратили никакого внимания. Но стоило группе достичь центра села, как на дорогу сзади выехал откуда-то черный джип, а впереди, на выезде из села, появился микроавтобус, перекрывая дорогу.

Тарасов прижался к обочине, остановил мотоцикл.

— Кажется, приехали.

— Это вертолет, — сказал Никифор. — Помните, протарахтел над лесом? Наверняка выбросил десант. Прав был грэй. Знать бы, с кем мы имеем дело на этот раз.

— Кто-нибудь знает эти места? — спросил Глеб, успокаивающе погладив прижавшегося к нему мальчишку по волосам.

— Я знаю, — отозвался Дмитрий. — Можно вернуться к перекрестку и повернуть направо, на Новинку. Километров через тридцать выедем на Московское шоссе.

— Боюсь, они перекрыли все выезды из села.

— Могу проверить.

— Давай, мы подождем. Очень уж неохота пробиваться с боем.

Дмитрий развернул мотоцикл, доехал до перекрестка, исчез за поворотом.

Микроавтобус «Соболь» продолжал маячить впереди, никто из него не выходил, но обольщаться его мирным видом не стоило, бойцам спецназа требовались доли секунды, чтобы выскочить из машины и открыть стрельбу.

Булавин вернулся через несколько минут, покачал головой.

— Там две машины ДПС с мигалками.

— Понятно. Какие соображения?

— Давайте-ка переодеваться, — предложил Никифор. — Начинается война, пора становиться солдатами. Потом я попробую отвлечь их.

Тарасов в нерешительности потер лоб, глянул на Сергея, цеплявшегося ручонками за ремень его брюк.

— Что скажешь… Светлый?

— Злые дяди, — с готовностью ответил мальчик. — Там и там. Ждут. У них очень длинные глаза…

— Как-как? — заинтересовался Никифор. — Длинные глаза? Что это значит?

— Это значит, что за нами наблюдают в бинокли, — догадался Дмитрий. — А то и через оптические прицелы снайперских винтовок.

— Переодеваемся, — решил Тарасов, поворачивая мотоцикл к воротам ближайшего дома.

Возле ворот стоял ящик с банкой, внутри которой белел листок бумаги. Это означало — здесь продают молоко.

— Эй, хозяин, — позвал Глеб.

Вышла старушка, вытирая руки фартуком.

— Нам бы молочка баночку.

— Посуда есть, касатик?

— Нету, бабуля. Может, найдете литровую баночку? Мы заплатим. И еще мы хотели бы переодеться в чистое. Разрешите?

— Проходи, мил человек, найду я тебе баночку. Больно уж у тебя сыночек хорошенький.

Старушка скрылась в доме.

— Только в России заборы делают из досок, — кивнул Дмитрий на высокий деревянный забор соседнего дома, — а мебель из опилок.

За старушкой по одному прошли в дом Никифор и Дмитрий. Последним переоделся в спецкомбинезон «ратник» Тарасов, вооружившись «винторезом», «горохом» и «глушаком». Теперь они стали военным подразделением, представлявшим внушительную силу, с которой надо было считаться, учитывая опыт каждого, и командир засады, расположившейся в деревне, должен был это оценить.

Правда, огневая мощь триады оставляла желать лучшего. Глеб пожалел, что они не взяли с собой хотя бы пару гранатометов, но жалеть об этом было уже поздно, пора было выходить на «тропу войны».