— По коням! Следующая остановка — Лодейное Поле. Надеюсь, там нас никто не ждет…

Три мотоциклиста мчались по шоссе навстречу садившемуся солнцу, как по дорожке из света и пламени, и звук их машин надежно гасили лесные стены вдоль дороги, не пропуская его к ушам тех, кто искал беглецов по всей Средне-Русской возвышенности.

Лодейное Поле проехали без происшествий, хотя останавливались в самом центре села в чайной — поужинать. Однако до наступления ночи доехать до Петрозаводска не успевали, поэтому остановились в лесу, на перегоне между деревнями Святозеро и Пряжа, на северном берегу озера с одноименным названием.

Мотоциклы загнали в осоку, разбили палатку для одного взрослого и мальчика, развели костер — бездымный и расположенный таким образом, чтобы огонь не был виден ни с дороги, ни с озера.

К удивлению мужчин, спокойно относившихся к атакам комаров, репеллент от кровососов объекту их защиты не потребовался: комары просто не обращали на мальчика внимания и облетали его стороной. Поразил он членов триады и своим в общем-то не детским поведением.

Сначала Сергей долго, не отрываясь, смотрел на огонь широко раскрытыми немигающими глазами, обхватив колени ручонками, а потом тихонько запел о «горе-злосчастии, о Божественном промысле, о добрых молодцах и красных девицах», и — чудо! — огонь в костре то разгорался, то гас в такт этой нехитрой песенке.

Мужчины слушали своего маленького спутника молча, переглядываясь и удивляясь тому, что готовы сидеть так всю ночь, и разговорились, лишь уложив мальчишку спать.

Поужинали тушенкой с хлебом и горячим чаем с листьями чабреца, которые нарвал Дмитрий.

— Тут грибов полно, — сказал он, показывая два подберезовика и подосиновик. — Если бы не темнота, можно было бы на жаренку набрать.

— Я в грибах разбираюсь слабо, — признался Никифор. — Знаю только, что все грибы съедобны…

— Но некоторые только раз в жизни, — улыбнулся Тарасов.

— Нет, я имел в виду, что если их долго варить, обрабатывать, то грибы можно есть почти все.

— Ну, мухоморы и бледные поганки я бы все же не советовал варить. Хотя ты прав, все зависит от способа приготовления. Захочешь выжить — выживешь, даже не зная многих природных секретов.

— Этому учить меня не надо, жизнь научила. Не раз доводилось оставаться один на один с горами, лесами и болотами. Кстати, в результате наблюдений за природой я выяснил много любопытного. Вы знаете, что олени ловят мышей и едят рыбу?

— Я где-то читал об этом, — сказал Дмитрий.

— А я видел собственными глазами. Да и хищники не всегда следуют законам специализации. Волки, к примеру, любят яблоки и арбузы, а шакалы за милую душу уплетают саранчу.

— Губа у них не дура, саранчу и люди едят.

— Мне тоже приходилось. Главное при этом — не переедать лишнего, живот потом бастовать начинает.

Дмитрий засмеялся.

— На то наш живот и расположен под глазами, чтобы не переедать. Я все-таки предпочитаю русскую кухню.

— Я тоже, но Глеб прав, захочешь выжить — выживешь. Может, поговорим о дальнейших планах? Я бы посоветовал все-таки изменить маршрут и махнуть в Онегу напрямик через леса.

— Мы уже говорили на эту тему, — нахмурился Тарасов. — Наша задача — отвлечь погоню на себя и сохранить сына Марии.

— Ты уверен, что это ее сын? — вдруг спросил Дмитрий, подбрасывая в костер пару веток лапника; повалил густой белый дым, разгоняя комаров.

Тарасов пристально посмотрел на инструктора.

— Ты… заметил?

— О чем вы? — удивился Никифор.