С не меньшим парировала ему:

— Тот факт, что я была вашей игрушкой, вовсе не означает, что я желаю оставаться ею и далее.

Улыбка императора стала… ласковее.

Моя… ещё ласковее.

Мы играли на равных, и если говорить об удовольствии — я получала гораздо большее, нежели кесарь.

— Ты не права, нежная моя, — с нескрываемой нежностью и на этот раз действительно мягко произнёс Араэден, — быть с кем-то на равных всегда было моей мечтой. До твоего рождения — несбыточной.

Я устроилась удобнее на подушке, внимательно посмотрела на него и спросила:

— А высшие?

Про тёмных не спрашивала — сейчас единственным, кого действительно стоило брать в расчёт был Акъяр, и то, говоря откровенно — против нас с кесарем ему не выстоять. Меня он бы мог стереть с лица Сатарэна не глядя, кесаря с огромным трудом, и если только он действительно гений, но вот нас двоих — нереально. Я и кесарь вместе, мы были той силой, которая плевать хотела даже на высших, что собственно мы и продемонстрировали.

— Именно, — супруг отсалютовал мне бокалом, сделал глоток. — Высшие были бы на равных, не окажись в твоём мире тебя, нежная моя. Было забавно наблюдать за столкновением бывших богов с моей персональной богиней.

«Моей персональной богиней» — невольно улыбнулась.

— Но что бы вы делали, не окажись у меня способностей управлять Светочами? — поинтересовалась я.

И осеклась.

Потому что на губах кесаря играла настолько коварная улыбка, что становилось кристально ясно — он знал, что у меня эти способности есть. Он абсолютно точно знал.

— Когда-то ты сказала, нежная моя, что я разрушаю всё на своём пути, в то время как твой удел — созидание. Ты была практически права — твой дар созидание, и то, что я способен считывать и уничтожать, ты способна создавать.

Мысли.

Кесарь их легко читает, а я… я их создаю!

Резко села на постели, обняла колени руками, закрыла глаза и отчётливо представила себе стража, стоящего слева у входа в мою башню. Приказ: «Принеси императрице камень» я отдала мысленно. Распахнула ресницы и внимательно посмотрела на сидящего практически напротив, ну условно напротив, кесаря. Мы ждали вместе, я — не веря в то, что происходит, и он — с улыбкой отслеживая все мои тревоги, сомнения, неверие, и осознание, когда раздался стук в двери и после прозвучал голос стражника:

— Пресветлая императрица я принёс вам… камень.

Я вздрогнула как от удара. Кесарь, всё так же улыбаясь, отсалютовал мне бокалом, и выпил всё вино до дна.

«Поставь у двери и уходи» — мой мысленный приказ.

— Человеческая психика хрупкий инструмент, нежная моя, играть следует мягко, осторожно, пластично, — сказал кесарь.

— Этван, поставьте камень у двери, благодарю вас, — повысив голос, приказала я.

Раздался стук поставленного камня, затем удаляющиеся шаги и невнятное бормотание явно ошарашенного случившимся стражника.

Я рухнула на подушки, пристально глядя на супруга. Что ж, вот теперь начинаю ощущать себя поистине богиней. Впрочем нет — игрушкой… всё так же игрушкой откровенно упивающегося происходящим кесаря. Играли ли мы на равных? Боюсь, что нет. Пока нет.

— Практически да, и это то максимальное «да», на которое ты… пока способна, Кари, — мягко уведомил кесарь.

Поспорим?

— Полагаешь, есть смысл? — вопрос, и едва заметный азартный блеск в глазах.

Хотелось бы, да, но… не сейчас.

— На данный момент в приоритете высшие, — напомнила я.