И, когда-нибудь мне придётся решать эту проблему, но… я подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Учитывая, что я полноценный, хоть и плохо обученный маг Жизни, жизнь у Ароиля Астаримана будет долгая, я бы даже сказала очень долгая, а там может Лора уже нагуляется, наконец. В конце-концов она Астаримана, должна же у неё, в конце концов совесть проснуться… Хотя о чём это я, где совесть, и где Астаримана…

— Шенге, а орки иметь лекарство для беременности? Желательно очень эффективное, такое, чтобы наверняка.

Великий вождь Лесного племени рассмеялся, покачал головой и сказал:

— Утыррке не нужно зелье.

— Да гоблин его ведает, отец через пятьдесят лет жить ещё будет, но вот сможет ли Лориана родить в семьдесят, уже вопрос.

— Утыррка всё хочет заглянуть в будущее, — вновь посмеиваясь, сказал папа.

— Утыррка не хочет в будущее, правда не хочет. Утыррка просто думать наперёд, — возразила я.

Шенге вновь как-то странно посмотрел на меня, похлопал огромной лапой по ноге и сказал:

— Утыррке надо успокоиться и думать о хорошем.

— Да я бы с удовольствием, — невольно вновь перешла на оитлонский. — Вот прибью Арахандара и буду жить счастливо, и думать — ну только о хорошем! Вообще ни о чём плохом даже не подумаю… наверное. Это не точно, потому что ещё дел масса, правление, империя. Придётся жёстко добить всех несогласных с правлением Адраса, а это тёмные, с ними в любом случае нужно осторожно. С другой стороны, у меня есть кесарь, так что осторожничать придётся им. Правда ещё есть высшие, но опять же у меня есть кесарь, так что если они к нам опять заявятся, то кто им лекарь? Не я точно. В общем если заявятся, их проблемы.

А потом был праздник.

Шумный, с песнями и танцами, с жаренными кабанами и разыгрывающими сценки из сказок орчатами, с теплом и уютом давно ставшего мне родным охт лесного племени, с кесарем, который, подошёл, сел рядом со мной, молча обнял, и протянул руку шенге, здороваясь.

— Ненавижу! — честно призналась я, когда Араэден обнял, уместив голову у меня на плече.

— Знаю, — тихо ответил он, целуя мои волосы.

— Я тебе всю посуду в твоём дворце перебью!

— В нашем. Хорошо, нежная моя, я прикажу принести тебе… три тарелки.

Шикарно просто! За каким гоблином я вообще вышла замуж?!

— Интересная постановка вопроса, — отодвинув мои волосы, и легко касаясь губами шеи, произнёс император.

Он ещё и издевается!

Развернувшись к супругу, я выразила всё своё негодование в одном:

— Какого дохлого серого гоблина ты решил оставить его в живых?! Объясни мне, будь так любезен. Потому что на данный момент, я вообще не понимаю, какого…

Меня остановил стальной блеск в его глазах. Не ледяной, нет, для меня у Ледяного Света больше не было никакого холода, но кошмарный несгибаемый характер, увы, в наличии имелся.

— Нежная моя, — очень тихо, но пробирающим до содрогания голосом произнёс Араэден. — Решения о том кого казнить, а кого нет — принимаю я. Принимал, принимаю и принимать буду.

И… хоть ты тресни. Араэден был бесконечно нежным со мной, терпеливым, понимающим и иной раз позволяющим мне многое, но да — решения всегда принимал он. И с одной стороны я, воспитанная в патриархальном обществе принимала это, потому что он мужчина, но с другой стороны:

— Ненавижу! — предельно конкретно высказалась я. — Ненавидела, ненавижу и ненавидеть буду!

Тихая усмешка, нежное прикосновение к моим губам, и неожиданный вопрос шенге:

— Ты не сказал ей?

Я, готовая высказать больше, чем уже озвучила, удивлённо переспросила:

— Не сказал что?

Лесной орк улыбнулся, посмотрел на огонь, выражение его лица приняло очень серьёзное выражение, и все вокруг затихли, готовясь услышать великую мудрость леса:

— Нет.