Помимо военнослужащих, имена людей, выбранных на роль судей короля, наводили на мысль не столько о народном или «демократическом» (слово, употребляемое в оскорбительном значении) суде, сколько о суде, призванном в максимальной степени представлять самые респектабельные и значимые элементы в стране. Когда палата лордов отвергла этот законопроект, было необходимо убрать имена всех английских пэров, но этот список по-прежнему могло возглавлять благородное имя лорда Ферфакса, титул барона которого был шотландский, а не английский. В список были включены: лорд Монсон, имевший ирландский титул, и двое старших сыновей английских пэров – лорд Грей из Гроуби и лорд Лайл. Также были номинированы – один рыцарь ордена Бани и 11 баронетов.

Что же касается остальных, то явно была сделана попытка включить в список представителей мелкопоместного дворянства как можно больше жителей округов и главных городов. В списке значились мэры – или бывшие мэры – Йорка, Ньюкасла, Халла, Ливерпуля, Кембриджа и Дорчестера и несколько членов Городского совета Лондона, двое из которых ранее занимали должность лорд-мэра. Рединг, Бридпорт и Грейт Ярмут были представлены своими городскими мировыми судьями; Норидж, Глостер, Шрусбери, Ноттингем, Ипсвич, Кентербери, Винчестер и другие – своими членами парламента. Но составители списка, по-видимому, не нашли никого, связанного с Бристолем, вторым по величине городом в королевстве.

Комитет, который составлял акт, действовал скорее в надежде, нежели в ожидании того, что названные лица захотят участвовать в процессе. Их согласия не всегда спрашивали – намеренное упущение, так как было бы невозможно включить в список человека, который недвусмысленно отказался, тогда как многого можно было добиться, увеличивая список за счет имен, которые производили впечатление, если и не были полностью убедительными. Например, в него были включены более сотни членов парламента, хотя средняя посещаемость заседаний теперь была гораздо ниже этого числа, а члены, которые больше не приходили на обычные заседания, скорее всего, не взяли бы на себя ответственность за суд над королем. Можно было понять, почему комитет записал имена нескольких армейских офицеров, которые в настоящий момент были заняты в отдаленных уголках королевства: Десборо, шурина Кромвеля, полковника Ламберта, полковника Овертона, полковника Ригби и активного парламентария – сэра Артура Хаслерига, который был занят преследованием преступников-роялистов и ссорами с Джоном Лилберном в Дареме. Эти люди выступали за судебный процесс и сыграли бы свою роль, если бы им позволили время и расстояния, но время и расстояния им этого не позволяли.

Полностью сознавая, что большая часть этого впечатляющего списка была только для виду, комитет допускал широкое поле для отсутствующих и установил кворум – 20 человек. Это была излишняя мера предосторожности: число комиссаров, которые противостояли королю в Вестминстер-Холле, никогда не было меньше 67 человек, и в конце 59 из них подписали ему смертный приговор. С другой стороны, 47 из названных в списке лиц ни разу не пришли на суд, а еще восемь пришли только на предварительные заседания, а не на суд.

Одного имени не было в списке – сэра Генри Вейна, который в последние четыре года был активным лидером индепендентов в палате общин. Он потерял надежду заключить Ньюпортский договор и сделал все, что было подвластно его красноречию, чтобы добиться прекращения переговоров голосованием в палате общин, прежде чем вмешалась армия.