Король быстро пошел дальше. Перейдя улицу по верхнему ярусу ворот Гольбейна, он, возможно, увидел через окно задрапированный черным эшафот, конные войска, стянутые к нему, плотно сбитую толпу, которая заполнила открытое место. Его отвели в комнату, в которой он недавно спал, и там оставили с Гербертом и Джаксоном. Было около половины одиннадцатого утра, и он не ожидал, что у него будет больше времени, чем несколько минут на отдых и разговор с епископом. Но минуты растянулись в часы, а последнего ожидаемого стука в дверь он все не слышал.

IV

Что-то пошло не так? Позже распространители слухов и роялисты рассказывали разные зловещие истории. Палач и его помощник, шептались они, отказались убивать короля. Шли лихорадочные поиски двух человек, которые могли занять их места. Был брошен клич добровольцам из полка Хьюсона, и наконец двое солдат, Хьюлетт и Уокер, согласились сделать это в масках. Другие говорили, что Хью Питер в парике и накладной бороде сыграл роль палача, или что это был Джордж Джойс или даже Оливер Кромвель. В недостаточно компетентном французском отчете уверенно утверждалось, что «Ферфакс и Кромвель» лично обезглавили своего короля. Но, по-видимому, не было достаточных причин думать, что «молодой Грегори», как лондонцы называли главного городского палача, отказался выполнять свою работу. Его настоящее имя было Ричард Брэндон, и он унаследовал свое ремесло от своего отца Грегори Брэндона, отсюда и пошло его прозвище. Он жил на Розмари-Лейн рядом с лондонским Тауэром и за последние восемь лет обезглавил графа Страффорда и архиепископа Кентерберийского, сэра Джона Хотэма и его сына и сэра Александра Карью. Он гордился своим умением обращаться с топором, имел точный глаз и твердую руку, и ему никогда не нужно было наносить более одного удара. К тому же плата за такую квалифицированную работу была высока, а за короля – еще выше. Если «молодой Грегори» и нервничал из-за того, что от него сейчас требовалось, – и вряд ли это было не так, – то корысть и гордость за свое мастерство были сильными аргументами в пользу того, чтобы преодолеть свой ужас.

Однако, возможно, что он либо не смог найти себе помощника (палач обычно работал с помощником), либо счел более благоразумным не приводить с собой своего человека. Казнь не была популярна среди простых людей, к которым принадлежал Брэндон. Боясь злых взглядов своих соседей или ножа какого-нибудь роялиста, он, вероятно, поставил условие, что будет работать в маске и с помощником, предоставленным своими работодателями. Это объясняло бы, почему добровольцев искали в полку Хьюсона; один из его военнослужащих мог быть вторым человеком в маске, которые появились на эшафоте чуть позднее в этот день.

За несколько часов до прихода короля в Уайтхолл возникли трудности и среди офицеров, ответственных за всю процедуру. Трое из тех, кому было направлено распоряжение о приведении приговора в исполнение, Хакер, Ханкс и Фейр, должны были подписать ордер на саму казнь, и из-за этого утром 30 января возникла проблема. В то время ее удалось скрыть, но после Реставрации Ханкс, давая показания против своего давнего товарища по оружию, вспомнил эту сцену перебранки…

В маленькой комнате во дворце Уайтхолл Айртон и Харрисон лежат на одной постели, что наводит на мысль о раннем утреннем часе; рядом с дверью стоит стол, на котором лежат ордер и перо и стоит чернильница с чернилами. Кромвель, Хакер, Фейр и Ханкс толпятся в комнате. Их голоса повышаются в споре: Ханкс с не подходящим ему именем Геркулес потерял самообладание. Нет, он не будет подписывать. Кромвель кричит на него: он «упрямец, делающий все наперекор». В дверях появляется полковник Акстелл и говорит: «Полковник Ханкс, мне стыдно за вас: корабль уже входит в гавань, а вы убираете паруса, прежде чем мы встали на якорь?»

Ханкс не подписал ордер и одиннадцать лет спустя стоял, подобострастно словоохотливый, на свидетельской трибуне, в то время как Фрэнсис Хакер слушал его с упрямым смирением, а Дэниэл Акстелл в холодном поту отрицал, что что-то подобное имело место.