— Я пойду, — не дожидаясь ответа, она вышла. Я постояла еще немного, переминаясь с ноги на ногу. Было похоже, что герцог действительно заснул. Философски пожав плечами, я пошла к двери, стараясь производить как можно меньше шума.

— Зачем вы пошли в море? — вопрос заставил меня вздрогнуть. Я повернулась и обнаружила, что Десмонд уже поднялся на ноги и стоит у камина, наблюдая за мной. Нервничая, я пересказала ту же версию про талисман, что и Алану, добавив, что волны сбили меня с ног.

— И поэтому вся ваша одежда лежала на берегу? — фырнул Десмонд.

— Я предусмотрела такую возможность. Тем более, начинался шторм.

— Я буду очень признателен, если в следующий раз вы предусмотрите возможность того, что если вы не утонете или вас не прирежут охотники за наживой, то я удушу вас собственными руками!

— Это угроза? — вскинулась я.

— Это предупреждение. Вы живете в моем замке, и извольте следовать установленным для всех правилам. Никто из жителей замка не может покидать его без охраны!

— Как и слуги? — удивилась я.

— Вы прекрасно знаете, что нет. Это касается лишь членов моей семьи и тех, кто находится под моей опекой.

— Но я не принадлежу к вашей семье.

— Вы приняли мое покровительство!

— А если я от него откажусь? — вскинулась я.

— Не уподобляйтесь моей сестре! - Он с силой провел рукой по лбу, явно пытаясь смягчить головную боль, — Я с трудом терплю ее капризы.

— Я не ваша сестра и не нуждаюсь в вашем снисхождении и заботе! Я уже много лет живу, обходясь без чьей-либо опеки и надзора!

Он с удивлением посмотрел на меня:

— Вы женщина…

— Считаете, женщина не может защитить себя?

— Считаю, что сегодня я уже повесил троих покушавшихся на вас. Мне не хотелось бы продолжать и превращать это в традицию.

Я с ненавистью посмотрела на него:

— Скажите, что это — моя вина.

— Тогда — нет, но если бы сегодня было продолжение, то я бы приказал отстегать вас плетью на площади.

— Как и ту девушку? Вы ведь даже ее не выслушали!

— А должен был? — саркастически спросил он, наполняя себе кубок. — Должен был растянуть весь этот фарс на полдня, выслушивая бессвязные речи заплаканной девицы, сбивчивые пьяные речи ее отца… показания свидетелей… все равно итог был бы один…

— Вы так уверенны в том, что она виновата?

— Я так уверен, что если бы я не назначил наказание, эта парочка еще не один год приходила бы на судилище. А так все получили свое, а зрители — еще и удовольствие от правосудия.

— О да! Я видела, какое удовольствие доставила вам эта сцена! — я вложила в свой голос столько презрения, сколько это было возможно. Похоже, это его задело.

— Да как вы смеете осуждать меня! — взорвался он, с оглушительным грохотом отбрасывая стул, стоявший у него на пути и подлетая ко мне вплотную — Не вам судить о правильности моих решений. Вы — всего лишь чужеземка.

Чужеземка. В его устах это прозвучало, как грязное ругательство. Я вновь почувствовала на себе все то одиночество и отчаяние, охватывающее меня каждый раз, когда я думала о своем мире.

— Да, это правда, — я гордо вскинула голову и постаралась, чтобы мой голос не дрожал, — я действительно здесь чужая, потому что не могу понять ваши кровожадные законы!

— Не римлянам говорить мне о кровожадных законах! — вскинулся он.