|
На это есть указание и в «йоркширской трагедии» – драме, ошибочно приписываемой Шекспиру, где некий булочник, решивший уничтожить всю свою семью, сбрасывает жену с лестницы, причем делает следующий намек на предполагаемое убийство супруги Лестера:
Чтоб смолкла баба – шею ей сверни! Вот так и поступил один вельможа.
Читатель увидит, что я заимствовал некоторые эпизоды и имена из книги Эшмоула и более ранних источников. Но впервые я познакомился с этими событиями более приятным образом – прочитав некие стихи. В юности бывает время, когда поэзия более властвует над нашим слухом и воображением, нежели в зрелом возрасте. В этот период еще не установившихся вкусов автору очень нравились стихи Микла и Лэнгхорна – поэтов, которые, отнюдь не будучи бездарными в высших таинствах своего искусства, славились мелодичностью стиха, превосходя в этой области большинство других поэтов. Одним из таких произведений Микла, которое особенно нравилось автору, была баллада – или, скорее, нечто вроде элегии – о замке Камнор‑холл. Ее, вместе с другими стихами этого поэта, можно найти в «Старинных балладах» Эванса (том IV, стр. 130), где творчество Микла представлено весьма щедро. Первая строфа производила особенно магическое впечатление на слух юного автора, да и сейчас еще ее очарование не совсем исчезло. Впрочем, некоторые другие строфы звучат довольно прозаично.
ЗАМОК КАМНОР‑ХОЛЛ
Росою ночь траву покрыла… Луна сияньем с облаков И стены замка серебрила И кроны темные дубов. Все смолкло в рощах и в долине, И воцарилась тишина… И лишь несчастная графиня Вздыхала в башне у окна: «О Лестер, вспомни на мгновенье Все клятвы, данные тобой! Ужель навеки заточенье Мне предназначено судьбой? Сюда верхом, покрытый пылью, Ты не спешишь уже давно… И я жива или в могиле ‑ Тебе отныне все равно. Где годы жизни незабвенной И счастье жить с родным отцом? Муж не терзал меня изменой, Страх не давил меня свинцом. С зарей румяной я вставала, Цветка и птицы веселей, Как жаворонок, распевала Весь день в тиши родных полей. Да, я равняться красотою С придворной дамой не должна! Зачем же, граф, была тобою Из дому я увезена? Ты уверял, что я прекрасна, Когда просил моей руки, Ты плод сорвал рукою властной, Кругом осыпав лепестки. Лишилась роза аромата, И блекнет лилии наряд… Но тот, кто славил их когда‑то, Один лишь в этом виноват. Я вижу с болью, как презренье Любви даровано в ответ: Вот красоты уничтоженье, Вот смерть цветка под вихрем бед! Прелестны дам придворных лица, Там царство высшей Красоты… И с нею не дерзнут сравниться Востока пышные цветы. Зачем же бросил, граф мятежный, Ты царство лилий, царство роз, Чтоб отыскать подснежник нежный, Который в тихом поле рос? В глуши деревни я б затмила Своей красой любой цветок, Меня б назвал навеки милой Плененный мною пастушок. О Лестер, упрекать я вправе! Не блеск красы тебя прельстил, А золотой венец тщеславья Блеснул – и ты меня забыл! Зачем же ты, едва влюбился (Какой тебе и мне урок!), На сельской девушке женился? Ты в жены взять принцессу мог! Зачем ты мною восхищался, Любуясь смятым лепестком? Зачем на миг любви предался И навсегда забыл потом? Проходят поселянки рядом И мне, склоняясь, шлют привет… Завидуя моим нарядам, Они моих не знают бед. Их счастью нет конца и края, А я блаженства лишена, Они смеются – я вздыхаю, Их жребий скромен – я знатна! Но выпал мне удел ужасный!. |
