|
Учился, воевал во Вьетнаме… Потом эта работа… Понимаешь, у меня практически не было времени произвести на кого-то нужное впечатление, не было возможности убедить какую-нибудь сокурсницу или подружку в серьезности своих намерений. Тем более что таковых, в общем, не было тоже… А просто жениться, потому что так рекомендует институт здоровья и требует мама, мне не хотелось… У нас с тобой многое совпало. Ты увидела меня таким, какой я есть. А я встретил настоящую женщину. Ты умна, ты красива, ты чувственна, в тебе есть черты, которые греют меня… И, право, я ведь тоже могу спросить: как ты умудрилась дожить до встречи со мной и остаться одна?
— Я и не жила, милый, — пробормотала я. — Да у меня бы сейчас язык отсох назвать то, что было, жизнью! Я люблю тебя, Юджин. Очень люблю. Я даже не предполагала, что способна на такое чувство… — Значит, судьба, Вэл. А я верю в судьбу, верю в предсказания, в гадание по руке… Ты — мой человек, Вэл. И мы будем вместе. Мы уже вместе, но то, что будет… — Не надо говорить об этом. — Хорошо. И в этот момент я услышала щелчок дверного замка. — Юджин!!! — Не волнуйся, милая, это свой. — У него есть ключ? — Да. — Значит, он мог ввалиться и ночью, когда мы… — Не мог, — Юджин улыбнулся и встал. — Он слишком хорошо воспитан. Налей еще одну чашку кофе… Не оборачиваясь в сторону прихожей (к тому времени я физически устала от сюрпризов и просто боялась в очередной раз искушать судьбу), я налила кофе, услышала негромкое бормотание на английском, короткий смех, потом наконец повернулась и чуть не выронила чашку: в дверях широко улыбался (его улыбка как раз вписывалась во всю ширину дверного проема) тот самый носатый мужик, который не давал мне спать своим ужасным храпом на протяжении почти всего полета из Буэнос-Айреса в Париж. — Бержерак! — прошептала я. — Пресвятая Богородица! — взревел гость. — Юджин, помнишь, я говорил, что по сравнению с грудью твоей избранницы бюст Лиз Тейлор — просто пара еловых шишек? — Помню, — вздохнул Юджин. — Так она стала еще прекрасней, дружище! — Знакомьтесь, — сказал Юджин, вздохнув еще раз. — Это, дорогая, мой друг Кевин. А это, Кевин, госпожа Валентина Мальцева. — Оцените мой вкус, мадемуазель! — Кевин осторожно сжал мою ладонь и с грохотом взгромоздился на кухонный табурет. — Помнится, в самолете вы назвались Джоном… — я снова села за стол и допила свой порядком остывший кофе. — Я всякий раз представляюсь Джоном, когда вижу по-настоящему красивую женщину, — заявил Бержерак. — Он всегда такой? — тихо спросила я у Юджина по-русски. — Слышала бы ты, что он говорит своей жене! — пробормотал Юджин. — Перестаньте шептаться по-русски! — Кевин грозно сдвинул брови. — Это неприлично! — Как дела? — по-английски спросил Юджин. — Мне выйти? — поинтересовалась я. — Если хочешь, дорогая, — Юджин легко коснулся моей руки. — Кстати, Кевин принес кое-какие вещи. Можешь взглянуть, пока мы тут поболтаем. Бержерак, не отрываясь, смотрел на меня восхищенным взглядом. — С удовольствием… Я встала, положила в мойку свою чашку и направилась к двери. — Мадемуазель, — по-французски начал Кевин и вежливо привстал, чуть не опрокинув стол. |
