|
— Точно так, сеньор. — Нет, не точно так! Черт бы тебя побрал. Неужели ты и впрямь так бестолков? — Я понял, сеньор. Вся округа знает, что мисс Элике... — Хобарт, ты выживший из ума старик. Ты ничего не понимаешь в женщинах. — Ничего, сеньор. Неожиданно до Фитзалана дошло, что Хобарт действительно выживший из ума старик, ничего не понимающий в женщинах. — Прости, меня, старина. Я был груб с тобой. — Вы оказываете мне слишком много чести, сеньор. Фитзалан улыбнулся. — Поделюсь с тобой как с другом, Хобарт. У мисс Элике, да благословит ее Лудд, весьма странные причуды. Ей нужны потехи и развлечения. А женские развлечения дорого стоят, Хобарт. Взять эту картину. Сможешь сделать ее за неделю? — Видите ли, сеньор... — Сможешь или нет? — Да, сеньор. — Вот мы и дошли до главного. Ты не сделаешь ее за неделю, мастер Хобарт. Ты не сделаешь ее и за месяц. Тебе потребуется время. Много времени. Ты должен сделать массу набросков и извести мою дочь позированием, или как оно там называется. Работать много и долго, ясно? — Ясно, сеньор. — Мисс Элике будет тебя ругать. Я выскажу свое недовольство. Но ты не торопись. Понимаешь меня, Хобарт? — Да, сеньор. — У мисс Элике слишком много свободного времени. Ты займешь ее время, сколько сможешь, только чтобы это не бросалось в глаза. И... твой ученик, толковый ли он парень? — О сеньор! — Хобарт почувствовал себя увереннее. — Это самый смышленый и работоспособный молодой человек, его успехи в обращении с кистью, мелом, карандашом, углем и угольным... — Довольно! Ни к чему перечислять его воинские доблести. Я видел парня возле замка, Хобарт, да и во владении встречал не раз. Весьма приятный юноша. Да, весьма приятный. Пусть он прислуживает мисс Элике. Пусть выезжает с ней, гуляет. Пусть сделает побольше этих, как вы, черт побери, их называете? — Предварительных набросков? — рискнул Хобарт. — Набросков, рисунков, что хочет, но чтобы два месяца у девчонки не было ни одного свободного дня, а лучше и вечера тоже. Понял? — А как же мисс Элике, сеньор? Ведь она устанет... — Плевать на мисс Элике! Женщины не устают, когда на них смотрят или когда вокруг вертятся восхищенные художники... Семьсот пятьдесят, Хобарт, и ни пенни больше. Ты выслушал мои требования. Теперь ступай. Хобарт попятился, на лбу у него выступил пот. Безусловно, новые заботы можно утопить только во французской или шотландской водке. Характер мисс Элике был хорошо известен. Кроме того, с печальной ясностью Хобарт осознал, что никогда не был силен в лошадях. 6 Мисс Элике доводила Кирона до отчаяния. Это была необузданная юная леди. Дикая, очаровательная, властная, скучающая. И умная. Достаточно умная, чтобы сообразить, что Кирона принесли в жертву, дабы ее умилостивить; перед ней мальчик для битья. Как бы то ни было, применять хлыст ей нравилось — и на словах, и на деле. В первое же утро, когда Кирон явился с угольными палочками, бумагой и мольбертом, она принялась изводить его едкими замечаниями по поводу его костюма, акцента, происхождения, невежественности. Кирон установил мольберт и приступил к работе. Но рука его дрожала, и рисунок выходил ужасно. Кирон это видел; девушка тоже. Мастер Хобарт, как мог, осторожно объяснил Кирону его миссию. — Видишь ли, сынок, — старик все чаще прибегал к такому обращению, — здесь замешаны дипломатические соображения. Сеньор Фитзалан был со мной совершенно откровенен. Он хочет, чтобы мисс Элике несколько отвлекли. Я уже стар для таких дел. Поэтому... — Поэтому дежурной обезьянкой буду я, — сказал Кирон спокойно. — Я бы не стал определять твою роль такими словами. |
