— Да, я удивился.

— Ну, у нас нет времени для обсуждения. Вам надо встретиться с женщиной китайской национальности в аэропорту «Дорваль» в Монреале. Ваша легенда будет следующей: вы её телохранитель, выделенный секретной службой США. Вы будете при ней, когда она начнёт разыскивать некоего генерала Лиу. Вы будете оказывать ей помощь в поисках — любую. Осталось всего шесть дней. Когда генерал Лиу будет найден, вы должны оставаться с ним и охранять его жизнь, пока они оба не вернутся в Китай в целости и сохранности.

— И?

— И что?

— Каково моё задание?

— Это и есть ваше задание.

— Но меня не готовили в телохранители. Это не моя функция.

— Я знаю.

— Но именно вы всегда подчёркивали, что я должен выполнять только свои функции. Если бы я захотел сделать что-нибудь ещё для правительства, помнится, вы предлагали мне сразу же записаться в добровольцы для уборки мусора. Это ваши точные слова.

— Я знаю.

— Доктор Смит, всё это дело выглядит ужасно глупо. Некомпетентно.

— В каком-то смысле — да.

— А в каком смысле — нет?

— Мы подошли почти вплотную к достижению мира. Долгого и прочного мира на земле.

— Это не причина для того, чтобы менять мои обязанности.

— Решаете не вы.

— Хорошенький способ подставить меня под пулю!

Смит не обратил внимания на последние слова.

— И вот ещё что…

— Что ещё?

Гром труб прекратился, на сцене начался новый акт раздевания, теперь уже под мягкую, мелодичную музыку. Оба мужчины за столиком молча уставились на сцену, ожидая, когда снова зазвучат фанфары.

— Вы возьмёте с собой Чиуна. Именно поэтому я встречаюсь здесь с вами лично. Он будет работать при вас в качестве переводчика, так как говорит свободно на кантонском диалекте и диалекте «мандарин».

— Извините, доктор Смит, из этого ничего не выйдет. Ни под каким соусом. Я не могу взять с собой Чиуна ни в какую операцию, где речь идёт о китайцах. Чиун ненавидит их почти так же, как японцев.

— Однако он всё ещё профессионал. Он был профессионалом уже с детских лет.

— Кроме того, он остался корейцем из деревни Синанджу, где родился и вырос. Я никогда не видел в нём никакой ненависти, никогда, вплоть до этой поездки — китайского премьера к нам в Штаты. Но сейчас я своими глазами увидел, как он может ненавидеть. А я знаю — он сам научил меня, — что компетентность уменьшается от ненависти и гнева.

В словах Ремо слово «некомпетентность» было самым страшным ругательством. Когда твоя жизнь зависит от правильности поступков, некомпетентность — злейший враг.

— Послушайте, — сказал Смит. — Азиаты всегда воюют друг с другом!

— В отличие от кого?

— Хорошо. Но его семья веками работала на китайцев по найму.