|
Гордей лихо заломил вираж над бетонной площадкой, простреливаемой насквозь двумя крупнокалиберными пулеметами из двух бетонных капониров. И высадил меня за полметра до земли. Даже не коснувшись лыжами твердой опоры. А потом улетел. По-английски, не попрощавшись. «Вот и все», — думалось мне в ту минуту, когда я смотрел вслед улетавшему вертолету. Зона лежала передо мной, чернея живым дерьмом Болот, среди которых лишь кое-где серели проплешины твердой земли. И вид ее почему-то здорово отрезвил меня, хоть уже вторые сутки в моем пересохшем рту не побывало ни капли спиртного. Выражаясь пафосно, чему всякий выход из Зоны живым и невредимым очень даже способствует — так это проявлению оптики души. Как там сказано у классиков? Голым я пришел нынче на эту землю. Но зато вернулся оттуда обутым по полной. На душе было как в мертвецкой — чисто, холодно и тошнотворно. Злополучная карта, из-за которой я сегодня лишился человека, способного стать мне другом, была плотно упакована в двойной полиэтилен и загнана в толстый пластик непромокаемого планшета. Она почему-то совсем не грела мне душу, зато отчаянно болел бок, который я умудрился простудить за один день, проведенный в Болотах. Предприятие удалось, экспедиция завершилась успешно, и вполне можно было расслабиться хотя бы на предстоящую ночь. Я не стал дожидаться дежурной машины, на которой меня обещали подбросить до дома согласно все еще действующему мандату от Гордея. Выбрался я из проходной, подхватил на плечо огромный «Ермак», куда упаковал все свое оружие, медикаменты и болотную амуницию, и тяжело зашагал по бетонному полотну. Не скажу, что с легким сердцем… Впрочем, это, как вы понимаете, уже лирика. Накрапывал дождь, но я его даже не слышал. В моих ушах по-прежнему гудел далекий мотор гордеевского геликоптера, уходившего на бреющем туда, где его ждал загадочный и парадоксальный «Янтарь». А меня, надеюсь, ждали слава и деньги. И проклятый Стерх, чтоб он поскорей развоплотился, темный дьявол. Глава 10. Мои акции стремительно падают What we 're dealing with here Is a total lack of respect for the law. «Their Law», Prodigy Один мой знакомый японец — однажды довелось поиграть на банкете у туристов, приехавших на подпольную экскурсию в Зону аж из Страны восходящего солнца — открыл мне секрет того, о чем я и прежде подспудно догадывался. Но сказано это было абсолютно по-японски — кратко, емко и со вкусом. — Давным-давно в средневековой Японии мудрецы выделяли три основных стадии алкоголизма, — сказал мне Тошима, любовно поглаживая клавиши родной «Ямахи». — Первая стадия — когда человек пьет вино. Вторая — вино начинает само пить человека. А третья — это когда вино пьет уже только вино. Человека больше нет. Эту нехитрую истину напомнил мне Комбат, когда поутру заглянул в мою избушку. Надо думать, он застал меня в горизонтальном положении, беспробудно спящим и видящим исключительно мрачные, мертвенные сны. |
