|
Ищут до сих пор. Я поднялся по ступеням крыльца, вспоминая тот особенный вечер, когда Рой взял меня на оперу «Зигфрид»[30] в зале «Шрайн».[31] — Кто поет? — спросил я. — К черту пение! — вскричал Рой. — Мы идем смотреть дракона! Что ж, музыка была изумительная. Но дракон? Убейте тенора. Потушите огни. Наши места были так далеко от сцены, что — увы! — я видел только левую ноздрю дракона Фафнира! Рой же не видел ничего, кроме огромных огненных клубов, которые невидимое чудовище извергало из своих ноздрей, чтобы уничтожить Зигфрида. — Проклятье! — шептал Рой. Фафнир погиб, волшебный меч глубоко вонзился в его сердце. Зигфрид издал победный клич. Рой вскочил на ноги, проклиная спектакль, и выбежал из зала. Я нашел его в фойе, он бормотал себе под нос: — Вот это Фафнир! Господи! Ты видел?! Когда мы вылетели в темноту на улицу, Зигфрид все еще завывал о жизни, любви и кровавой резне. — Вот несчастные идиоты, эти зрители, — сказал Рой. — Еще два часа сидеть там без Фафнира! И вот теперь он тихо качался на невесомо скользящих качелях, на террасе, затерявшейся во времени, но всплывшей вновь из глубины лет. — Эй! — счастливо прокричал он. — Ну как? Точно дом моей бабушки! — Нет, моей! — Наших! Рой рассмеялся, по-настоящему счастливый, и протянул мне пухлую книгу Вулфа «Домой возврата нет». — Он не прав, — тихо произнес Рой. — Да, — сказал я, — мы дома, ей-богу! Я осекся. Ибо там, за зелеными лугами съемочной площадки, я увидел высокую стену между киностудией и кладбищем. Видение мертвеца на садовой лестнице стояло у меня перед глазами, но я пока не был готов заговорить о нем. Вместо этого я спросил: — Как поживает твое чудовище? Ты его нашел? — А твое-то чудовище где? И так уже много дней подряд. Нас с Роем пригласили, чтобы мы рисовали чертежи и создавали чудовищ, чтобы наши метеориты падали из космоса, а из темных заводей появлялись гуманоиды, роняя капли смолы с незатейливых пластмассовых челюстей. Сначала наняли Роя, потому что он был продвинут в техническом плане. Его птеродактили, как живые, летали в доисторических небесах. Его бронтозавры сами, словно горы, шли к Магомету. А потом кто-то прочел два-три десятка моих «жутких историй» в журнале «Уиэрд»[32] — рассказов, которые я писал с двенадцати лет, а в двадцать один начал продавать палп- журналам, — и нанял меня, чтобы «создавать сюжет» для чудовищ Роя; от этого предложения у меня участилось дыхание, ибо я, когда с билетом, когда без, на своем веку посмотрел около девяти тысяч фильмов и полжизни только и ждал, чтобы кто-нибудь нажал на курок и дал старт моему безудержному забегу в мир кино. — Я хочу то, чего никто раньше не видел! — заявил мне Мэнни Либер в первый же день. — Нечто трехмерное, огненное, падающее на Землю. Какой-нибудь метеор… — Где-нибудь в районе Метеоритного кратера[33] в Аризоне… — вставил я. — Он там уже миллион лет. Отличное место для нового метеора: он врезается в Землю и… — Оттуда появляется наш новый монстр! — воскликнул Мэнни. — Мы вправду видим его? — спросил я. — Что ты хочешь сказать? Мы должны его видеть! — Да, но вспомните фильм «Человек-леопард»![34] Страх нагнетается ночными тенями, чем-то невидимым. |
