– Верно сечешь, рогатенький… – Сатир вздохнул. – Эти суки на модерах‑то экономят, что уж про нас говорить… У тебя сколько? А, ладно, не важно. Меньше чем на год сюда не берут, а больше года здесь… То есть здесь‑то что, можно вот боль отключить и нормально переканаться. А там – где твоя реальная тушка лежит? Сутками без движения, на внутривенном питании, с электродами в мозгу. И еще хорошо, если хотя бы раз в неделю ее тряпочкой с жидким мылом отирают… Тут и здоровяк недолго протянет, а если какие‑то болячки были… – Сатир невесело усмехнулся.

Леха поежился.

– Ладно, не трясись. Мы‑то с тобой отсюда слиняем через три дня. Давай показывай, где схрон, – сатир кивнул на Лехин браслет, – и…

– Как именно слиняем?

– Да не трясись ты, рогатое… Повезло тебе. Так уж сложилось, что подставлять тебя никому резона нет, и так все нормально складывается…

– Как именно? – терпеливо повторил Леха. Сатир пожал плечами, вскарабкался на валун и сел.

– Как, как… Пару раз в месяц медосмотры проводят. Ну, чтобы выловить тех, кто намылился стать жмуриком в ближайшие дни. Чтобы проблем с отчетностью не возникало, таких полужмуриков вытаскивают из игры, быстро заделывают черепушку титановой заплаткой, шов заращивают, и пинком под зад в тот же день. Типа, досрочник. За примерное поведение. Пусть на свободе дохнет, через недельку‑другую. Там его смерть никому отчетности не портит… Загнанных монстров пристреливают, рогатый. Вот так.

– А нам‑то это как поможет? Мы же еще здоровые вроде…

– Вот и я про то же. Им, выписываемым, уже все равно. Что неделя здесь, что две недели на свободе. Конец один и близко. А нам с тобой – еще нет, верно?

Леха неопределенно мотнул мордой.

– В зал с тушками тебя без всяких бумаг привозят. Ни имени, ни статьи, ничего – голый учетный номер.

– Зачем?

– Ну, типа, защита твоих прав, все такое: чтобы родственники пострадавших мстить не пытались. Но тебе‑то уже все равно, ты своего помдепа уже получил, ага?…

Леха вздохнул.

– Ладно, это уже не важно. Схрон ты нашел, а значит, нам тут два дня осталось. Потому что у твоей тушки там, в реале, только четыре циферки, и все. Сечешь? Приходят медики, делают осмотр. Выбирают самых доходяг, которые помрут до следующего осмотра, и отсылают отчет. Приезжает бригада хирургов…

– Сразу? – нахмурился Леха.

– Сечешь… – довольно покивал сатир. – В том‑то весь и цимус, что не сразу. Выбывающих надо кем‑то заменить. Так что хирурги приезжают через неделю после осмотра, вместе с очередной партией новичков. Новичкам спиливают макушки и заряжают сюда, а доходяг вытаскивают из игры, залатывают черепушки платиновыми скобами, пришивают скальпы… Главное, что хирурги доходяг выбирают по голым номерам. Им глубоко по фигу, кому череп залатывать. Залезают в систему, глядят файл, который им оставили медики, делавшие осмотр… Сатир замолчал, выжидающе глядя на Леху.

– А за время между осмотром и приездом хирургов в этой базе данных может произойти маленький сбой… – в тон сатиру предположил Леха.

– Поспеваешь, – кивнул сатир.

Так… Осталось – два дня. Между осмотром и приездом хирургов – неделя…

– Последний осмотр был пять дней назад? – уточнил Леха.

– Ага. А через два дня приедет бригада.

– А… – Леха запнулся, но потом все же решился: – И сколько человек будут выпускать на этот раз?

– Двоих.

Леха опустил голову. Двоих… Сатир хлопнул Леху по плечу.