– А, это ты… – раздался из темноты хрипловатый голос. Леха невольно попятился. Черт бы ее побрал, эту черную гарпию. В тот раз Алиса вовремя появилась, а вот теперь… – Опять ты… – сказала гарпия, приближаясь, и тяжело вздохнула.

Ох, все же придется отведать, как это – бритвенными концами крыльев по роже.

Леха чуть отставил ногу в сторону, оставляя корпус неподвижным. Зачин финта. Ну давай, только замахнись крылышком, стерва черная…

Но гарпия остановилась. Быстро глянула назад, словно боялась, что за ними подглядывают. Снова посмотрела на Леху.

– Ты это… – сказала она. – В тот раз… Ну, неправа я была. Мир?

Леха нахмурился.

Это что? Зубы заговаривает?

– Кто же знал, что ты ее так успокоишь хорошо.

– Успокоишь?… – переспросил Леха.

– Ну да. Сидит целый день в позе лотоса, и только кончики крылышек чуть шевелятся. И лицо – как гипсовая маска. Будто ее тут вообще нет… – Гарпия вздохнула: – Мне бы так…

Ч‑черт…

Сердце сделало два быстрых удара – и словно провалилось куда‑то.

– Целый день? – переспросил Леха.

– Ну да… – сказала гарпия и тоже нахмурилась: – Что‑то не так?

Доброжелательность была нечастым гостем в ее тоне. Мигом улетучилась.

– Я пойду к ней, – сказал Леха.

– Ну пойдем покажу, где она.

– Да я са…

Леха прикусил язык. Опустил переднюю ногу, потянувшуюся щелкнуть по браслету.

Черт его знает, кто на кого здесь батрачит и у кого в голове какие тараканы. Не нужно про карту говорить. Даже намекать и просто давать повод догадаться – не нужно. Меньше знаешь, крепче спишь.

Тень шевельнулась, в лицо ударил воздух, и гарпия взмыла вверх и ушла влево. Заложила разворот над Лехой и понеслась обратно к стене.

Леха засеменил за ней.

Сердце билось резко и неровно. Алиска, Алиска… Через час, значит? Иначе – согласна жевать коврик из‑под мышки, которая была у дедушки?… Эх, Лиска, Лиска…

Из‑за гребня дюны показалась скальная стена, и черная гарпия опять плюхнулась на землю. Махнула крылом:

– Вон там. Ну, иди… Не буду вам мешать…

Алиса и правда замерла, как статуэтка Будды в каком‑нибудь тибетском храме.

Вот только лицо… Вовсе не гипсовая маска. Надо быть толстокожим, как слон, чтобы не заметить, что это не безразличие, а едва скрываемое отчаяние!

Леха невольно сбавил шаг, пошел медленно и бесшумно.

Наконец‑то решился:

– Лис… Она вздрогнула и чуть не свалилась с валуна, на котором сидела. Глаза открылись широко‑широко. Тут же улыбнулась – но все‑таки был момент, когда на ее лице был почти страх.

Леха сглотнул. На миг почувствовал себя палачом.

– Привет, Лис…

– Лешка…

Она замолчала, будто не знала, что говорить. Наконец, улыбнулась – но так, что выть хотелось от этой улыбки.

– Понимаешь, тут защита… Я думала, она так, для галочки, но… Такое ощущение, что ее всерьез делали, чтобы модераторы игры не шалили…

Леха вздохнул.

Да кому они нужны, слова… Она может уже ничего не говорить. И так все ясно.

– Но я еще не все перепробовала, – заговорила Алиса бодрее. – Настраивали защиту с умом, но система сложная, наверняка что‑то пропустили. Или с ошибочкой сделали… Надо только найти. Должна быть какая‑то забытая бэкдорина. Они всегда есть, если программка больше, чем на старую дискету…

Алиса опять попыталась улыбнуться, но в глазах у нее были почти слезы.