– Куда‑то сюда свернул… – шепнул тот, что стоял за турелью пулемета.

Но в предутренней тишине каждый звук разносился далеко‑далеко, никак не желая умирать.

– Пить надо меньше, – огрызнулся водитель. – Ну откуда здесь быки? Да их отроду в этой зоне не было.

Но тоже шепотом. И одну руку убрал с руля, положил на боковое сиденье. Автомат там у него?

«Хамми» медленно полз по улице, погасив фары.

– Говорю, видел! – прошипел пулеметчик.

Повел пулеметом по сторонам. На стволе, как снайперский прицел, закреплен фонарь. Пятно света запрыгало по стенам, по углам, по обочине, заросшей мелкими кактусами. Скользнуло на помятые баки с мусором…

И остановилось.

У Лехи перехватило дыхание. Ну, все. Если патрульные заметят, что баки слишком сильно отодвинуты от стены…

Пятно света скользнуло на соседнюю стену – уф! неужели пронесло? – и тут же скакнуло обратно к бочкам.

А‑а, черт бы его побрал! Леха даже зажмурился, чтобы случайный отблеск света в глазах не выдал. Кто знает, до чего могли дойти в реализме родные программеры, дорвавшись до нормального финансирования?

– Ну что там? – не выдержал водитель.

– Мм… А знаешь, поползли‑ка дальше… Да! Бон туда сворачивай.

– Ты же сказал, что он сюда забежал!

– Ну ты сворачивай, сворачивай… Ты же сам сказал, что это мой глюк? Так? Ну а раз глюк мой, то кому виднее, куда он побежал?

Водитель фыркнул, но движок «хаммера» заурчал громче. Машина проползла мимо бочек и скрылась за углом большого склада – сплошные стены метров в пять высотой, и ни одного окна.

Леха подождал пару минут, вслушиваясь.

Пулемет у них мелкокалиберный вроде бы. В принципе, броневые наросты могут и выдержать. Но… К черту эксперименты! Лучше не рисковать. Начнется стрельба – весь город переполошится. И что тогда?

Леха терпеливо ждал, пока урчание «хамми» и скрип песка под его шинами затеряются в шепоте ветра. Тогда медленно, по шажку, чтобы стальные наросты не скрипели о жестяные баки, полез из укрытия.

Уф! Пронесло. Второй раз за ночь. И, кажется, последний…

Небо на востоке светлело – ночь уходила. А вместе с ней и последняя надежда.

Что Тхели не было одну ночь – ну, это объяснимо. Мало ли что в жизни случается…

Почему ее не было две ночи подряд? Тоже можно себя уговорить, если очень хочется. Это еще не безнадежно. Еще есть шансы, что на самом‑то деле она еще здесь, еще работает в магазинчике «Самсунга».

Но три ночи… Три ночи подряд…

Это уже на случайности не спишешь. Не работает она тут ночами.

Но может быть, она работает днем?… Правда, Алиса говорила, что Тхели выходит в сеть только днем, на ночь у нее есть занятия поинтереснее. А когда в Москве день, здесь ночь. Здесь, в игре, время американское, они здесь основные клиенты…

Хорошо бы уточнить все же! Выходить в сеть только днем – это у Тхели привычка или железное правило? Может, все же решила пожертвовать ради подружки парой своих ночей? Тогда здесь она может быть днем… Но это надо идти к Алисе. А идти к Алисе… Леха поежился. Не хотелось идти к Алисе – пока. Пообещать‑то, что найдет Тхели, пообещал, обнадежил, а теперь вот… Расспрашивать про режим Тхели… Очень уж похоже это на чертовы оправдания: я пообещал, я искал, но… Ч‑черт! Леха с трудом удержался, чтобы не врезать копытом в мостовую. От души так врезать!

Ну что, искать ее тут днем? Так здесь же чертовы патрули! И ночью‑то от них едва можно спрятаться, а уж днем‑то… Все, надо уходить.