Услышав это, Кокин поднялась.

– Мне пора, госпожа Мацуко. Однако если я все‑таки решу поехать в Ина, то зайду повидаться с вами или позвоню перед отъездом.

В дверях они и встретились – наставница игры на цитре и входящие в комнату Татибана с Киндаити. Оглянувшись на ее миниатюрную фигурку, Киндаити заметил:

– Какая странная гостья!

– Да, это музыкантша, обучающая меня играть на кото.

– У нее плохо с глазами?

– Нельзя сказать, что она совсем слепа, но… – Мацуко повернулась к Татибана. – Что с отпечатками, инспектор, – вы получили результат?

– Нет, пока нет. Но мне хотелось бы показать кое‑что господину Киё.

Мацуко некоторое время испытующе вглядывалась в них, но в конце концов позвала Киё. Тот немедленно появился из своей комнаты.

– Простите, что беспокою вас, господин Киё, – обратился к нему инспектор, – но не могли бы вы взглянуть вот на это?

Когда Татибана развернул окровавленное полотенце, Мацуко отпрянула, Киё сохранил спокойствие.

– О, Небо, где вы это нашли?

Инспектор Татибана коротко пересказал историю хозяина гостиницы.

– Понимаете, на нем начертано «Возвращающимся ветеранам от друзей. Хаката», вот я и подумал, может, господин Киё знает чего‑нибудь об этом.

Киё сидел молча и размышлял, потом повернулся к Мацуко:

– Матушка, где вещи, которые мне дали в Хакате, когда я вернулся в Японию?

– Я все сложила в кладовку.

Открыв кладовку, Мацуко вынула завернутый в ткань сверток и, развернув его, предъявила различные вещи – военную форму, пилотку, вещевой мешок Киё открыл мешок и вынул оттуда полотенце.

– Мне дали вот это.

На полотенце было начертано: «Возвращающимся ветеранам от соратников. Хаката».

– Понятно. Значит, там раздают разные полотенца. Но, господин Киё, не знаете ли вы кого‑нибудь, у кого могло оказаться такое полотенце? Он назвал себя Сампэем Ямадой и дал свой адрес – 3‑21, Кодзимати, Токио.

– Что? – резко вскрикнул Киё. – 3‑21, Кодзимати?

– Именно так. Госпожа Мацуко, говорит ли вам что‑нибудь этот адрес?

– Разумеется. Это наш токийский адрес.

Киндаити пронзительно присвистнул и принялся чесать в голове. Инспектор Татибана тоже насторожился.

– Понятно. Значит, вероятность того, что человек из гостиницы как‑то связан со вчерашним убийством, увеличивается. Господин Киё, у вас нет никаких соображений, кто бы это мог быть? Ну, скажем, фронтовой друг, приехавший повидаться с вами после возвращения в Японию? Или кто‑то, у кого есть на вас зуб?

Киё медленно покачал головой:

– Нет, мне нечего сказать по этому поводу. Конечно, мы там были долго, я, может быть, и сообщил кому‑нибудь свой токийский адрес, но кто бы это мог приехать сюда, в Насу, – ума не приложу.

– Кроме того, инспектор Татибана, – вмешалась Мацуко, – вы сказали, что этот кто‑то затаил зло на Киё. Но вспомните, ведь убит Такэ, а не Киё.

– Совершенно верно. – Инспектор почесал в затылке – Кстати, господин Такэ тоже служил в армии?

– Да, конечно. Но ему повезло, он все время находился в Японии. В конце войны, мне кажется, он служил в войсках противовоздушной обороны в Тиба или что‑то в этом роде. Такэко должна знать лучше.

– Что ж, я у нее и спрошу. Еще одно, госпожа Мацуко. – Татибана искоса глянул на Киндаити, словно ища поддержки. – Это насчет Макаки. Полагаю, он тоже был призван?

– С его‑то телосложением? Разумеется.

– И где он был в конце войны?

– Кажется, на Тайване.