– Роботам зафиксировать абсолютно все, что поддается фиксации, – упавшим голосом проговорил Гюрг.

«Не хотела бы я сейчас быть на его месте», – подумала Варвара. Пожалуй, охватившее ее чувство скорее всего было просто разочарованием: ожидала первопроходцев Вселенной, суперсапиенсов – и вот вам…

– Ну‑с? – проговорил командор, обращаясь к присутствующим. – Ваше мнение, коллеги?

Некоторое время стояла тишина.

– А какое тут мнение? – отозвался наконец за всех Ага. – Троглодиты.

– А может, старички‑долгожители? – предположил Хай. – За сто пятьдесят, по нашим земным меркам, перевалишь – немногим будешь отличаться от мартышки.

– Это ты брось, – вмешались штатные биологи – Шэд и Ага. – Мускулатура развита будь здоров, особенно плечевой пояс.

– То‑то они мне бледных гиббончиков напомнили! Гиббоны – любовь моя. А эти тоже, поди, на руках болтаются, типичные брахиаторы… – Это уже Эрбо.

– А если не старейшины, почему их захоронили с такой пышностью?

– Золото – не роскошь, а средство консервации.

– Братцы, неужели кому‑нибудь не ясно? Да это же были последние!..

– Эх, ни у одного ладонь не раскрыта…

Типичное вече.

Полупегас закончил свою работу, подполз и прижался к ногам, пугливо вздрагивая, – он всегда нервничал, когда говорили одновременно больше трех человек. Боялся пропустить приказ.

Варвара почесала ему темечко.

– Отдыхай спокойно, все это не тебе, – проговорила она шепотом. – Тут все такие умные собрались, в гоминидах здорово разбираются…

И вдруг, совершенно неожиданно для себя, она сладко зевнула – не столько от усталости, сколько из избытка переживаний.

Гюрг хлопнул себя по колену и поднялся с камня:

– И то верно, детям спать пора. Эй, Туфель, ты еще не закончил? Последнее относилось к скочу, который в этот момент как раз последний раз щелкнул затвором и теперь выбирался из ниши. От него, казалось, шел золотистый пар. Все, улыбаясь, невольно поглядели на девушку, и она подумала, что еще неделю назад после такого замечания была бы готова провалиться сквозь землю. Ей очень часто хотелось провалиться, и если бы ее желание исполнялось, Земля Тамерлана Степанищева была бы к настоящему моменту вся пронизана отверстиями, как губка.

– Ну что тут спорить без связи с информаторием? – примирительно сказала она.

– Золотые слова. Но все‑таки на вашей памяти были хоть какие‑нибудь намеки на обитание здесь… э‑э‑э… человекообразных?

– Это было бы сенсацией. Впрочем, можно спросить у Полупегаса, в его памяти – полный каталог всех животных Степаниды.

– Семейство гоминид на Земле Тамерлана Степанищева не представлено. Кроме того, вынужден заметить, что брахиация для гоминид не характерна.

Варвара подумала, что не стоило снабжать речевую приставку робота эмоциональными модуляторами. Теперь еще заподозрят увечную скотину в мании величия…

– А ваши роботы такую информацию не хранят? – спросила она только для того, чтобы отвлечь общее внимание от Полупегаса.

– Нет смысла – мы же порхаем с планеты на планету. Впрочем, память у них могучая по вместимости, а перед посадкой мы сделали сверху шаровую панораму. Туфель, поди‑ка сюда… – Робот, смахивающий на гигантского муравья с терьеристой мордой, с которой свешивались всевозможные нитеобразные датчики, встрепенулся, и золотые отсветы забегали по его вороненой спинке.