Да что говорить – это был настоящий пиратский притон, не хватало только бочонка с ямайским ромом! И, точно прочитав ее мысли, сверху свесилась рыжебровая физиономия Аги:

– Золотко, горсточку водицы из фонтанчика!.. Она послушно соскочила на пол, нашарила какую‑то кружку и, поднявшись на цыпочки, подала воду Аге.

– А мне? – жалобно возопил Джанг, помещавшийся правее..

– Стоп! – Ага поймал за плечо Варвару и усадил ее на место. – Что за барские замашки? В списочном составе Голубого отряда маркитанток не значится!

– Узурпатор! – взревел Джанг и, по‑обезьяньи высунувшись из своего гнезда, обхватил Агу за шею, норовя вытащить его из койки.

Варвара с сомнением поглядела на пол: ни бухарских ковров, ни фламандских перин там не наблюдалось. Брякнутся вниз головой – и как минимум один перелом основания черепа. Но реакция зрителей свидетельствовала о том, что стягивание друг друга со спального насеста ни для кого не новость, а может быть, и фирменная, так сказать, спортивная игра стратегической разведки. Ужин был заброшен, со всех сторон неслись азартные клики: «Поварешка против киба, что рыжий не вытянет!» – «Ставлю годовое жалованье на усатого!» – «Рефери на мыло!» – «Аве, командор, идущие в пике приветствуют тебя!»

И точно, четыре ноги мелькнули в воздухе. Несусветный грохот, словно обрушился скелет мастодонта, но на поверку – никакого членовредительства: сидят на полу и выжидающе смотрят на Варвару.

– И – на Матадор, – сказала она.

Все одобрительно взревели.

«Интересно, – думала девушка, – кого они проверяли – меня, буду ли я адекватно реагировать на их интернатские и далеко не взрослые шутки, или себя – а смогут ли они в моем присутствии чувствовать себя так же непринужденно, как и прежде? В том и другом случае первый раунд, кажется, за мной».

– Тысяча извинений, мэм, – проговорил Ага, глядя на нее снизу вверх, – мы вас не очень потревожили? Значит, проверяли все‑таки ее!

– Ничего особенного. Я подобные сцены чуть ли не ежедневно наблюдаю, когда морская звезда моллюска из ракушки тащит. Только там это имеет смысл, потому что преследует гастрономические цели.

– Получили? – с противоположной стороны донесся голос Гюрга. – Вот таких оболтусов мне приходится пасти. Брошу я вас всех на Матадоре, наберу одних роботов…

– А почему вы их так презрительно называете – Туфлей? Дружный хохот.

– Не Туфлей, а Туфелем. Надо же их как‑то различать, вот и проставили на заднице номера. Отсюда и клички – первого назвали Уафелем, второго – Туфелем, третьего – Трюфелем, четвертого – Фофелем, ну и так далее. Туфель у нас – специалист по антропологии, так что все возможные ксенантропы тоже по его части.

– А как вы их различаете, если они к вам… э‑э‑э… лицом?

– Да так же, как и вы нас – по… э‑э‑э… лицам.

И снова все засмеялись – дружно, как один.

– Командор, – сказал Ян, – а не пора ли? Светает.

– Отбой!

Шторки начали задергиваться, но спустя некоторое время каждая слегка приподнималась, и из щелки вылетали штаны и куртки. Кибы, уже приученные в этом доме все ловить на лету, подхватывали их и куда‑то уносили – должно быть, для приведения в элегантный вид.