Он был в клетке.

Кошмар повторялся наяву.

Он посмотрел по сторонам. Финн забился в самый дальний угол; взгляд его ничего не выражал. «Состояние шока», — понял Фил. Еще бы!

Голова болела в том месте, куда нанес удар Садовник. Кружилась. Его тошнило. Тело ныло после путешествия по туннелю. И паника… Паника тоже никуда не исчезла. Осознавая, что паниковать сейчас не время, он пытался заглушить ее, отвлечься на конструктивные мысли.

Он видел Садовника сквозь решетку. Тот стоял у алтаря, опустив голову, и водил рукой над свечами, бормоча какое-то заклинание. И еще не заметил, что Фил пришел в себя. Замечательно.

Финн уставился на своего нежданного соседа. Отодвинулся еще дальше.

— Не бойся, — прошептал Фил. — Я твой друг. Я пришел помочь тебе. Спасти тебя.

Мальчик шевельнул губами, беззвучно повторяя слово «друг». «Что ж, — подумал Фил, — придется теперь оправдывать его ожидания».

Он схватился за один костяной прут, покрутил его. Прут держался крепко.

Он продолжил дергать, но кость не поддавалась.

Сильнее, резче.

…хруст. Тончайшая, с волосинку, трещина. Уже что-то. Он продолжил работу.

Но Садовник увидел, чем он занят. Взял что-то с верстака и подошел ближе. Фил убрал руку с решетки.

Маска Садовника вблизи внушала еще больший ужас. Абсолютное отсутствие человечности, абсолютное отсутствие узнаваемых черт. Точно ожившее пугало из фильма ужасов. На то, как он понимал, и был расчет.

Но Фил крепился. Нет, его так просто не запугать. В конце концов, он видел его без маски. Разговаривал с ним.

Если он, конечно, не ошибся.

— Я так понимаю, — отчаянно храбрясь, заговорил Фил, — что мумия на кровати — это Пол Клан?

Садовник остановился. Прислушался. Заинтересовался. Фил продолжил:

— Труп Пола Клана, да? Я его нашел. Это было твое первое убийство, да? Тогда-то ты, наверное, и понял, как это приятно — убивать людей.

Садовник молчал и не двигался с места.

— В чем дело? Потерял дар речи? Это на тебя не похоже.

— Ты меня не знаешь.

Голос, доносившийся из-под капюшона, был похож на рык, низкий, сиплый. Как будто он постоянно пытался откашляться, но не мог.

— О, позволь с тобой не согласиться. Я тебя знаю.

— Кто… Я…

— Садовник, да. Знаю-знаю. Но это просто маскарад. Капюшон и все такое. Надел капюшон — стал Садовником. Снял — и…

Садовник занес руку. В зареве свечей слабо блеснуло лезвие ножа.

Фил отскочил назад. Сердце бешено забилось в груди. Он не раз заглядывал в глаза смерти, но только не в таком буквальном смысле. Эту смерть он видел во сне. Эта смерть была предсказана, и он обязан был пойти предсказанию наперекор.

Как бы страшно ему ни было.

Он боялся не только маньяка, стоявшего перед ним с ножом в руке. Он боялся всего того, что этот маньяк воплощал. Он был ожившим сновидением. Он имел власть над Филом.

И Фил восставал против этой власти.

— Зарезать меня хочешь, да? — Он надеялся, что голос его дрожит не так заметно, как тело. — У тебя на все вопросы один ответ — зарезать, так ведь?

Садовник, угрюмо хмыкнув, рассек воздух ножом. Финн дернулся и заскулил.

— Молодец, — издевательским тоном продолжил Фил. — Просто молодец. Больше ничего не умеешь?

— Умею, — ответил Садовник, подступая к клетке вплотную. — Убивать.

— Ага, конечно. — Нарочитый скепсис в голосе. — Но это же скучно.