«Аврора в целости и сохранности, и однажды они прикажут освободить ее из подземелья. Но когда? Крысы, змеи, жуки, пауки, мокрицы»… Прежде чем она успела снова взять себя в руки, очередной вопль вырвался из ее груди, а затем опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь слабым журчанием воды.

Кортни Дюран, наевшись до отвала, дремал в палатке под стенами Каркассонской крепости. Ему славно заплатили за его работу, и он позволил себе расслабиться. Одной рукой он вяло поглаживал крутое бедро женщины, которая помогла ему скоротать эти длинные сонные часы летнего дня. На языке оставался еще вкус вина, чеснока и жирных тулузских колбасок, и женщина оказалась на редкость полногрудой и страстной, откликающейся на каждое его прикосновение; рот у нее был измазан вином, а от тела крепко пахло потом и мускусом, мало-помалу начинавшим вновь возбуждать его. Она забралась на него, вбирая его своим жадным телом, и на мгновение он увидел пару ее больших, серых глаз, полный, чувственный рот, белизну покатых плеч из-под спущенного платья, за которым скрывались самые очаровательные изгибы.

Но напрягшаяся плоть вдруг опала. Женщина взглянула на него сверху, испуганная и немного обиженная. Он отпихнул ее от себя и встал. На языке стало кисло, и он, поморщившись, налил вина из кувшина и выпил одним глотком. Взяв в руки кошелек, он высыпал из него пригоршню монет и швырнул их женщине. Сверкнув, они со звоном упали на соломенную подстилку.

Женщина, ни слова не говоря, собрала их, натянула рубашку и грубое холщевое платье, сунула ноги в деревянные башмаки, вынырнула на улицу.

— Милорд!

— Что там еще? — заорал Кортни, и паж вздрогнул, словно ожидая удара.

— Вас хочет видеть какой-то человек, милорд. Он сказал, что у него срочное поручение.

— От кого он?

— Не сказал, милорд. Велел передать, что он скажет об этом вам одному.

Дюран отпихнул мальчишку и вышел в палящий полдень. Рейтузы у него болтались развязанные, куртка была расстегнута, но здесь ему некого было стесняться.

Под деревом на каком-то тюке сидел тощий, смуглый человек с проворными глазами. Он ел маслины и беззаботно-равнодушно выплевывал косточки, стараясь, чтобы они отлетали как можно дальше. Увидел Дюрана, он приподнялся. — Я к вам по поручению, сэр Кортни.

— От кого? — Дюран хмуро почесал волосатую грудь.

— От моего господина, — человек, видимо, решил, что такого объяснения вполне достаточно, и потом, повернувшись, засунул руку в тюк.

— Я тебя никогда раньше не видел? — Дюран, нахмурившись, разглядывал его.

Человек пожал плечами.

— Не знаю. Сегодня я там, завтра здесь, — он вытащил пергамент и передал его Дюрану, после чего вновь принялся за маслины.

Кортни Дюран прочитал послание раз, второй, третий, и ленивая улыбка пробежала по его лицу Он оглянулся через плечо на крепость, нависшую над ним, как грозное видение, и улыбнулся еще шире.

— Интересное предложеньице! — проворчал он. — Можешь передать лорду де Жерве, что его план мне по душе. Сумма, названная здесь, меня, вероятно, вполне устроит. А общими силами мы, прибегнув к хитрости, вполне можем рассчитывать на положительный исход. Я буду с нетерпением ждать его появления.

Оливье кивнул, встал на ноги и, закинув свою котомку на спину чалой кобылы, неуклюже вскарабкался на нее. Он пустил лошадь рысью и вскоре пропал из вида.

Кортни Дюран зашнуровал рейтузы, застегнул крючки на кафтане, чувствуя, как солнце печет в спину. Это и в самом деле был интересный и заманчивый план: уже получив свое за то, что доставил леди и ее ребенка де Боргарам, теперь он мог получить кругленькую сумму за содействие в их освобождении.