– Планирование, – сказал Дмитрий ледяным голосом, – и терпение, довести дело до конца. Сложи это со знанием аппетитов Валерии, Томми и других, а значит, мы ищем сильного вампира, как минимум трёхсотлетнего. Любому, кто моложе, было бы трудно завоевать доверие.

– Да. – Его прагматичная манера облегчала задачу, заставляла чувствовать себя охотником, а не жертвой. – У меня сложилось такое впечатление от его речи… по большей части он говорил современно, но иногда использовал старомодные слова или формулировки.

– Как он одевался? – Внутренности Хонор сжались, когда разум вернул ощущение нападавшего, прижимающегося к ней, и его возбуждённое тело заставило то немногое, что она съела, подняться к горлу.

– Двубортные костюмы. – Она всё ещё чувствовала, как пуговицы врезаются в кожу.

– Это исключает из уравнения несколько старых, – ни намёка на эмоции, – но я пока не буду их игнорировать.

– Да, он умён, и мог бы изменить свой обычный стиль. – Увидев полосатый хвост ястреба, летящего на ветру над головой, она проследила за его продвижением над деревьями. – Дом, где они нашли меня, находился в центре заброшенного жилого комплекса, примерно в часе езды от Стэмфорда.

– Я читал досье. – Она повернулась к нему… и чуть не отшатнулась от безудержной ярости в тёмных глазах, горящих чёрным пламенем.

– Дмитрий. – Он не ответил, его волосы развевались на ветру, который гулял среди деревьев, обнажая грубые черты лица чувственной красоты, и Хонор поняла, почему ангел жаждала обладать им. Но потом этот ангел причинила ему боль – мысль об этом вызвала в душе Хонор гнев, такой глубокий, будто он был частью её с момента рождения.

– Мне нужно вернуться на Манхэттен, – наконец, сказал Дмитрий, поворачиваясь к поляне, где ждал вертолёт. В тот момент он выглядел за гранью отстранённости, мужчиной, который не следовал никаким правилам, кроме собственных. Но подождал её на опушке леса, укорачивая шаг, чтобы она подстроилась к нему. Она не стала ошибочно думать, что это означает, будто у неё есть какие то права на него. Что бы ни притягивало их друг к другу, это хрупкая, почти ломкая конструкция. Дмитрий кто угодно, только не такой; он сформировался в реках крови. И всё же когда то он жил в маленькой деревне, зарабатывал на жизнь своими руками. Простая жизнь, но ради неё отверг предложения ангела, известного своей красотой. Большинство мужчин приняли бы такое приглашение, хотя бы из за новизны. Возможно, он был слишком горд, чтобы стать мимолётной игрушкой ангела… или, возможно, его сердце уже принадлежало другой.

Мерцание на её коже, ощущение неоспоримой правоты. Однако она проглотила вопрос, вертевшийся на кончике языка – вопрос о женщине, воспоминание о которой придало интимную интонацию голосу в тот единственный раз, когда он упомянул её. Не только потому, что сейчас неподходящее время или место, но и потому, что каким бы ни был ответ, не будет хорошим. Не тогда, когда Дмитрий шёл один.

– Что то разузнал о тату? – спросила она вместо этого.

– Три мастера татуировщика, с которыми консультировались, придерживались мнения, что, независимо от сложности, это любительская работа.

– Чёрт. – Это значительно затрудняет идентификацию исполнителя. – А те, кто может быть предан Исис?

– Её имя умерло и забыто. – Повернувшись к ней, он остановился в тени дерева с почти изящными ветвями, увешанными дрожащими листьями, пространство вокруг было относительно чистым.