Она схватила меня за руку и решительно потащила сквозь толпу, расталкивая публику. Вскоре мы остановились у павильона, расположенного напротив пожарного депо.

Рядом с натюрмортом, изображавшим вазу с цветами, висел мой портрет! Я была изображена в своем ало-черном бальном платье, кружевных перчатках, с зонтиком в руках. Я стояла на фоне особняка, а надо мной вились три летучие мыши — одна зеленоглазая, другая, поменьше, голубоглазая и третья, у которой один глаз был голубым, а другой — зеленым. В окне мансарды за слегка отодвинутой занавеской виднелся силуэт парня, смотревшего на меня. В уголке картины красовалась голубая ленточка.

— Смотри, это же вылитая ты! — воскликнула тетя Либби.

— Ну-ка... — Девон присмотрелся к картине, потом ко мне. — А ведь точно!

— Мой портрет! — воскликнула я.

— Кто это нарисовал? — спросила тетя Либби девушку, волонтера фестиваля. — Нам нужно найти художника.

— Об авторе ничего не известно, — последовал ответ. — Обычно они прикладывают фотографию, биографию, адрес сайта, но этот художник предпочел сохранить инкогнито.

— Реалистичность безукоризненная, просто фотографическая, — заметила тетя.

— К нам целый день обращаются люди, желающие купить эту работу, но нельзя же ее продавать, так и не узнав побольше об авторе. Сходство просто невероятное, — заметила девушка, взглянув на меня. — У тебя есть знакомые художники?

Девон, моя тетя и барышня принялись осматривать картину в поисках подписи. Я застыла в восторге, тогда как Александр скромно держался позади.

— Ага! — возгласила тетушка.

В уголке полотна читалась фамилия, затейливо вписанная в паутину.

— Стерлинг!.. Это ты? — Тетушка воззрилась на Александра.

Девон и барышня обернулись к нему.

— Так вот зачем ты оставался в городе? — спросила я.

— Джеймсон настоял на моем участии в выставке, — признался он.

— Это моя племянница, — с гордостью объявила тетя. — И ее друг, художник Александр Стерлинг.

— Очень рада знакомству, — промолвила девушка-волонтер с таким видом, словно повстречалась со знаменитостью. — Вот моя карточка. Насколько мне известно, эта работа заинтересовала куратора галереи. Если у вас имеются и другие, то он с удовольствием их посмотрит.

— Вот, значит, почему ты не уезжал из Хипарьвилля. Готовился выставить свою работу на этой ярмарке?! — Александр промолчал. — Но почему ты мне ничего не сказал? — спросила я, сжав его руку.

— Но ведь и ты мне тоже о многом не говоришь, — заметил он и указал на печать, чернеющую на моей руке.

Через несколько часов художественный фестиваль подошел к концу. Торговцы складывали нераспроданные товары, киоски пустели.

Мы устали от ходьбы, объелись разной вкуснятиной, поэтому примостились на ободе чаши фонтана.

Потом тетушка с Девоном отошли в сторону, чтобы попрощаться, а мы с Александром остались у фонтана.

— Я заеду за тобой завтра вечером, — пообещал он, держа руку на моем плече. — У меня для тебя будет сюрприз.

— У меня терпения не хватит. Буду считать минуты.

Лицо возлюбленного озарилось лунным сиянием улыбки. Он наклонился и поцеловал меня. Его губы сохранили вкус газировки и глазурованных яблок.

Мой вампир остался у фонтана и смотрел мне вслед, когда я направилась к тете и ее ухажеру. Они держались за руки и смотрели в глаза друг другу, позабыв обо всем на свете. В любой миг Девон мог склониться над ней и вонзить клыки в ее шею, если, конечно, они у него имелись. Но если даже он и был вампиром, то вряд ли решился бы на это на виду у всего города.

Ведь тетушка Либби, с ее беззаботной романтической натурой, вполне могла бы стать вампиром и по доброй воле.